C.Л. Будылин,
Старший юрист компании Roche & Duffay

"Журнал Суда по интеллектуальным правам", № 3, март 2014 г., с. 48-65

Во многих странах мира признание прав авторов иностранных произведений прошло долгую эволюцию от полного непризнания до полного признания наравне с отечественными авторами. В этой статье мы сравним эту эволюцию в США и в России. Несмотря на радикальные различия между национальными версиями законодательства об авторском праве, в этих двух странах упомянутый процесс проходил через удивительно сходные этапы.

Первоначально в обеих странах права иностранных авторов не признавались вовсе или признавались лишь в некоторых из них немногочисленными двусторонними международными соглашениями случаях. Затем, после присоединения к Всемирной конвенции об авторском праве (США – 1955 г., СССР – 1973 г.), произведения иностранных авторов получили охрану. Однако это относилось лишь к «новым» произведениям, созданным после присоединения страны к конвенции, но не к «старым» произведениям, созданным до этого присоединения.

В течение целого столетия обе страны наотрез отказывались от присоединения к Бернской конвенции от 1886 г., которая помимо прочего требует охраны и «старых» произведений (то есть в некотором смысле имеет ретроактивное действие). Но всемирное международное сотрудничество постепенно расширялось. В конце концов обе страны присоединились к конвенции (США – 1989 г., Россия – 1995 г.). При этом обе они, по существу, отказались выполнить требования Бернской конвенции относительно охраны «старых» иностранных произведений. Такая «вольность» поведения участников конвенции, несомненно, имела своим основанием то, что Бернская конвенция не предусматривает реальных санкций за ее нарушение.

Однако затем обе страны вступили в ВТО (США – 1995 г., Россия – 2012 г.). Как известно, Бернская конвенция является частью соглашения ВТО, а оно предусматривает возможность санкций за его нарушение. Ввиду этого обеим странам в преддверии вступления в ВТО пришлось отказаться от своего «творческого» прочтения Бернской конвенции и принять законодательство (США – 1994 г., Россия – 2004 г.), «восстанавливающее» авторские права на «старые» иностранные произведения.

Весь этот процесс сопровождался (особенно в США) многочисленными судебными спорами, в том числе на уровне Верховного Суда США и Высшего Арбитражного Суда РФ. Многие из этих споров вокруг «старых» иностранных произведений весьма поучительны, и некоторые из них мы рассмотрим далее.

В качестве характерного примера мы будем рассматривать права на всем известную книгу Алана Александра Милна о Винни-Пухе, которая и для России, и для США является иностранным произведением. Впрочем, будут упоминаться и другие выдающиеся произведения, такие как «Петя и Волк» Сергея Прокофьева.

Год рождения Винни-Пуха, то есть дата публикации в лондонской газете первого произведения о нем – 1925 г. А первое издание книги о Пухе вышло в 1926 г.

Незадолго до этого в СССР, где лишь недавно закончилась гражданская война, принимается Постановление ЦИК и СНК СССР от 30 января 1925 г. «Об основах авторского права». Этот нормативный акт, предоставивший автору исключительное право на его произведение на период в 25 лет с момента опубликования, стал, несомненно, большим шагом вперед по сравнению с ранее действовавшим Декретом СНК РСФСР от 26 ноября 1918 года, название которого говорит само за себя: «О признании научных, литературных, музыкальных и художественных произведений государственным достоянием».

Увы, Винни-Пуху, а точнее его создателю Алану Александру Милну, с авторскими правами в СССР не повезло. В упомянутом Постановлении (п. 1) было сказано: «На произведение, появившееся в свет за границей ... авторское право признается в пределах, установленных соглашениями Союза ССР с соответствующими государствами». Такого соглашения у СССР с Великобританией не было, как, впрочем, и с большинством стран мира. Соответственно, книги Милна о Винни-Пухе не охранялись советским авторским правом, то есть сразу же были признаны по умолчанию СССР общественным достоянием. На смену этому постановлению вскоре пришли новые «Основы авторского права», утвержденные ЦИК и СНК СССР 16 мая 1928 г., но и там (п. 2 Основ) содержалось аналогичное положение об иностранных произведениях. Срок действия исключительного права там был установлен в 15 лет после смерти автора (п. 15 Основ).

А вот за океаном, в США, Винни-Пуху в этом смысле повезло больше. Правда, надо сказать, что самый первый Закон США об авторских правах (Copyright Act 1790), равно как и несколько последующих его редакций, был столь же безжалостен к иностранным авторам, как и советский закон: никакой правовой охраны их произведениям не полагалось. В течение столетия американские издатели с удовольствием перепечатывали произведения зарубежных, прежде всего английских авторов (например Чарльза Диккенса и Вальтера Скотта), не платя им ни цента. Лишь в 1891 году иностранцы получили возможность защиты их авторских прав по федеральному американскому закону, да и то при условии, что первая публикация их произведения происходит в США (или одновременно в США и за рубежом)¹.

В 1886 г. рядом стран была заключена Бернская Конвенция по охране литературных и художественных произведений, идейным вдохновителем которой стал французский писатель Виктор Гюго, и которая в настоящее время служит основой авторского права, по существу, всех стран мира².

США тогда (так же, кстати, как и Российская империя, где тоже печаталось много произведений иностранных авторов) отказались присоединиться к Конвенции. По американскому закону того времени основанием возникновения авторского права служило не просто создание произведения автором (как предусмотрено Конвенцией), а государственная регистрация произведения. Пожертвовать своей регистрационной системой ради международного сотрудничества США не пожелали (в отличие от Великобритании, присоединившейся к Бернской Конвенции в 1887 г. и упразднившей регистрацию произведений в 1911 г.).

На момент создания «Винни-Пуха» в США уже действовал новый Закон об авторских правах от 1909 г. (Copyright Act 1909). Согласно этому закону (ст.ст. 9 - 13), авторские права, по общему правилу, возникали в результате публикации произведения с обязательным знаком копирайта (©), а затем подлежали государственной регистрации (по существу, обязательной, во всяком случае, для целей последующей подачи иска) путем депонирования копий произведения. Авторские права на неопубликованные произведения также можно было обеспечить путем депонирования. Срок защиты составлял 28 лет с момента публикации с возможностью однократного продления еще на 28 лет. Иностранным авторам права предоставлялись лишь при соблюдении предусмотренных законом формальностей (прежде всего, публикация со знаком копирайта) . Однако такие права предоставлялись не всем иностранцам, а только из тех стран, с которыми имелось соответствующее международное соглашение или в которых аналогичные права предоставлялись американским авторам на основе взаимности (ст. 8(b) указанного Закона).

К счастью, «Винни-Пух» без защиты не остался. В соответствии с законодательством США права на различные книги о Винни-Пухе были зарегистрированы в США (в период между 1924 и 1928 г.). Прочитав книгу, нью-йоркский предприниматель – телепродюсер и создатель комиксов – Стивен Слезингер приобрел билет на пароход, плывущий в Англию, в надежде заключить договор с ее автором. И в 1930 г. такой договор действительно был заключен. Милн передал Слезингеру исключительные права на книги о Пухе на территории США и Канады в обмен на фиксированную сумму и долю дохода от продаж. Слезингер затем передал права на книги своей корпорации Stephen Slesinger, Inc. (“SSI”)³.

Предпринимательское чутье Слезингера заслуживает восхищения, хотя тогда он и сам вряд ли осознавал, насколько выгодную сделку заключил. В течение длительного времени его корпорация получала доходы от реализации книг о Пухе, пластинок с записями о нем и т.д.

Стивен Слезингер умер в 1953 г., и его права акционера SSI перешли к его наследникам. В 1956 г. скончался и Алан Александр Милн. Его права на книги по завещанию были переданы в траст, бенефициарами которого стали вдова писателя, его сын Кристофер Робин (тот самый) и другие⁴.

В 1961 г. корпорация SSI предоставила корпорации Walt Disney Productions исключительную лицензию на использование произведений о Пухе в обмен на выплату определенных роялти. Дополнительно (по-видимому, желая обеспечить себе всемирные, а не только североамериканские права) Walt Disney Productions заключила соглашение на использование произведений с вдовой писателя и упомянутым трастом5. В 1966 г. был выпущен первый диснеевский фильм о Пухе «Винни-Пух и медовое дерево». В течение последующих десятилетий корпорация создала многомиллиардную коммерческую империю вокруг авторских прав на произведения о Пухе, а также прав на связанные с ним товарные знаки. Успех Винни-Пуха затмил даже достижения Микки Мауса⁶.

Между тем в СССР отгремела война, и был разоблачен культ личности. В 1961 г. были приняты Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик, а в 1964 г. – новый Гражданский кодекс РСФСР, включающий и раздел об авторских правах. Согласно первой редакции ГК РСФСР, срок действия авторского права составлял 15 лет после смерти автора (ст. 496). Однако и в этом документе (ст. 478) защита прав авторов-иностранцев, впервые опубликовавших свое произведение за рубежом, была предусмотрена лишь на основе международных соглашений.

В конце 50-х годов с книгой о Пухе познакомился Борис Заходер, сделавший ее замечательный перевод, или скорее пересказ, на русском языке. В 1960 г. книга была впервые издана в СССР и вскоре приобрела большую популярность. В 1969-1972 гг. на студии «Союзмультфильм» под руководством Федора Хитрука были созданы три мультфильма о Пухе (по сценариям Заходера и Хитрука). И книга, и мультфильмы стали важной частью русской культуры. Вряд ли найдется много россиян в возрасте старше одного года, не видевших советских мультфильмов о Пухе. А многие их знают просто наизусть.

Однако ни советские книгоиздатели, ни представители «Союзмультфильма» не спешили покупать билет на пароход в Англию, чтобы получить права на книгу. По действующему в СССР законодательству книга Милна находилась в общественном достоянии, так что платить за права на нее было необязательно. Соответственно, и Заходер, и Хитрук могли использовать текст Милна для создания перевода книги и сценария мультфильма совершенно безвозмездно, то есть даром. Оборотной стороной медали стала невозможность проката советского мультфильма, тех странах, которые признают права автора книги, во всяком случае, без урегулирования вопроса с правообладателями.

Шли годы. С развитием международной коммерции отказывать в вознаграждении зарубежным авторам становилось уже попросту неприлично. Кроме того, в США уже появилось множество своих авторов, нуждающихся в защите их прав за рубежом. Достаточно вспомнить Уильяма Фолкнера, Эрнеста Хемингуэя или классиков американского детектива, таких как Эрл Стенли Гарднер. В СССР со временем также встал вопрос необходимости защиты за рубежом прав советских авторов, например Михаила Шолохова и Сергея Прокофьева.

Однако же присоединение к Бернской Конвенции, как мы обсудим далее, означало бы необходимость восстановления авторских прав на многие иностранные произведения, ранее находившиеся в данной стране в общественном достоянии. Пострадавшими могли оказаться, в частности, те, кто ранее свободно использовал иностранные произведения, полагаясь на старое законодательство. Это не устраивало ни США, ни СССР. Так, в СССР могли возникнуть вопросы к авторам таких книг, как «Приключения Буратино» или «Волшебник Изумрудного города», довольно беззастенчиво позаимствовавшим иностранные тексты. США, кроме того, по-прежнему не желали отказываться от своей системы регистрации объектов авторского права.

Тогда под эгидой ЮНЕСКО была разработана Всемирная конвенция об авторском праве (Universal Copyright Convention) (ВКАП), принятая в 1952 г. Она мыслилась как «облегченный» вариант Бернской Конвенции, предназначенный для тех стран, которые не готовы присоединиться к последней, но все же желают участвовать в международном сотрудничестве по вопросу авторских прав. Согласно ВКАП, защитой в каждой стране-участнице должны пользоваться произведения граждан других стран - участниц и произведения, впервые выпущенные в этих странах (ст. II ВКАП).Однако должно выполняться условие ,при котором каждая авторизованная публикация отмечается знаком охраны авторского права (копирайта) (ст. III ВКАП). Срок охраны должен составлять не менее 25 лет после смерти автора или, возможно, с момента публикации или регистрации.

Отметим также, что ВКАП (ст. V) предоставляла возможность предоставления государственным органом бездоговорной («принудительной») лицензии на публикацию перевода иностранного произведения в данной стране, если не удалось получить разрешения на это от самого автора⁷.

Важнейшей особенностью ВКАП было то, что защита не предоставлялась произведениям, ранее (до вступления в Конвенцию) уже попавшим в данной стране в общественное достояние. «Настоящая Конвенция не распространяется на произведения или права на эти произведения, охрана которых к моменту вступления в силу настоящей Конвенции в Договаривающемся Государстве, где предъявляется требование об охране, окончательно прекратилась или никогда не существовала», - гласит статья VII ВКАП. Таким образом, «старые» иностранные произведения защиты не получали.

В 1955 г. ВКАП вступила в силу для США. В Конвенции приняли участие и многие латиноамериканские страны, чье законодательство об авторских правах было основано на американском образце (и которые уже были связаны с США и между собой несколькими конвенциями об авторских правах). Страны - участницы Бернской Конвенции также присоединились к ВКАП, чтобы получить хотя бы ограниченную защиту прав своих авторов в соответствующих странах.

В 1973 г. к ВКАП присоединился и СССР. Советские авторы наконец получили возможность получать вознаграждение за зарубежные публикации переводов их произведений, и наоборот, иностранные авторы – вознаграждение за публикацию их работ в СССР. С 1974 г.были внесены и изменения в ГК РСФСР, увеличивающие срок действия авторского права до 25 лет со смерти автора8.

Однако это никак не сказалось на судьбе уже опубликованных к 1973 г. работ, таких как «Винни-Пух», книги Эриха Марии Ремарка, Агаты Кристи, Эрнеста Хемингуэя, Эрла Стенли Гарднера, Роберта Шекли, произведения группы “The Beatles” и многие другие. Все они так и остались в СССР в общественном достоянии. Однако же и произведения советских авторов, опубликованные до 1973 г., не получили охраны за рубежом, в том числе в США. Это относилось и к большинству текстов Михаила Шолохова, и к музыкальным произведениям Сергея Прокофьева и Дмитрия Шостаковича. Соответственно, никакого права на вознаграждение эти авторы, а также их наследники и другие правообладатели, не получили.

Жизнь, однако, не стоит на месте. Меняется со временем и законодательство. Со временем обе страны пришли к выводу о необходимости присоединения к Бернской конвенции.

С 1978 г. в США действует новый Закон об авторских правах (Copyright Act 1976). Он приблизил законодательство США об авторских правах к международным стандартам и установил срок охраны в 50 лет после смерти автора (75 лет после публикации для работ, права на которые принадлежат юридическим лицам) (срок впоследствии был увеличен, о чем - чуть далее). Были несколько ослаблены требования в части обязательной публикации и регистрации, но сохранено требование проставления знака копирайта. Права иностранным авторам предоставлялись на основе взаимности (то есть соответствующая страна должна была предоставлять аналогичные права американским авторам) .

Законом были предусмотрены определенные переходные положения в отношении существующих произведений. В частности, автор или его наследники получали право расторгнуть ранее заключенный договор на передачу прав на произведение третьему лицу, заключенный до 1978 года9.

В результате сын писателя Кристофер Робин Милн (вдова писателя к тому времени скончалась) получил правовую возможность отобрать права на сказки о Винни-Пухе у компаний Слезингера и Диснея. Делать он этого не стал, но в 1983 г., используя свою необычайно сильную переговорную позицию, добился перезаключения соглашений на гораздо более выгодных для наследников писателя условиях. По некоторым оценкам, чистая прибыль для наследников Милна от успешной переговорной деятельности Кристофера Робина составила сотни миллионов долларов¹⁰.

К концу 1980-х г. стало ясно, что на новом этапе развития международного сотрудничества защита, гарантируемая правообладателям положениями ВКАП, уже недостаточна. Помимо прочего, возник феномен компьютерных программ – и особенно актуален вопрос охраны прав на них был именно для США. Поскольку программа является, по существу, текстом на определенном (машинном) языке, довольно логично охранять права на нее именно как права на текст, то есть по тому же принципу, что и права на литературные произведения. Вместе с тем система охраны, основанная на депонировании копии программы в регистрирующем органе и на проставлении знака копирайта на экземпляре программы, выглядит довольно абсурдно. Гораздо более привлекательным представляется вариант всемирной защиты прав на программу по системе, предусмотренной Бернской Конвенцией, то есть по самому факту создания программы. Минимальный срок охраны по Бернской конвенции составляет 50 лет после смерти автора (что для компьютерных программ, возможно, даже и многовато).

И вот, наконец, по прошествии целого столетия, США присоединились к Бернской Конвенции (она вступила в силу для США в 1989 г.). В 1988 г. в США был принят, и в 1989 г.вступил в силу, Закон об имплементации Бернской Конвенции (Berne Convention Implementation Act of 1988). Что немаловажно, этот закон(ст.3) четко определял), что сами положения Бернской Конвенции не становятся частью права США; они выражаются лишь в нормах собственно американского закона. Иначе говоря, в США Бернская конвенция не считается «самоисполнимой» (self-executing).

Однако же положения Бернской Конвенции были перенесены в закон США отнюдь не дословно¹¹. Так, по Бернской Конвенции ни знак копирайта, ни регистрация для охраны произведения не требуются. США действительно отменили обязательность соблюдения этих формальностей, но не упразднили их полностью: они по-прежнему играют важную роль, в частности, доказательственную, при разрешении в США споров об авторских правах. Что касается личных неимущественных прав (moral rights), которые нехарактерны для англосаксонской правовой традиции, но защиты которых требует Бернская Конвенция (ст. 6bis), США заняли позицию, что они уже и так более или менее защищены различными законами США и штатов и в отдельной имплементации не нуждаются¹².

Позиция эта, прямо скажем, не вполне убедительная, но никто из других участников Бернской Конвенции, по-видимому, не счел нужным с ней всерьез спорить на международном уровне. В американском же суде ее оспорить не представляется возможным, поскольку, как выше упоминалось, Бернская Конвенция не является частью американского права.

Но что же делать с произведениями, которые ранее уже попали в США в общественное достояние? Например, в связи с несоблюдением предусмотренных законом формальностей? Или из-за того, что с зарубежным государством не было отношений взаимности? Или, скажем, в связи с истечением срока охраны по «старому» законодательству США? Появилась ли возможность восстановить авторские права на них ввиду вступления США в Бернскую Конвенцию?

«(1) Настоящая Конвенция применяется ко всем произведениям, которые к моменту ее вступления в силу не стали еще общественным достоянием в стране происхождения вследствие истечения срока охраны.

(2) Однако если вследствие истечения ранее предоставленного произведению срока охраны оно стало уже общественным достоянием в стране, в которой истребуется охрана, то охрана этого произведения не возобновляется ...».

Как видим, охрана не возобновляется, если произведение перешло в общественное достояние в данной стране (в рассматриваемом случае в США) «вследствие истечения ранее предоставленного произведению срока охраны». Однако если охрана ему ранее не предоставлялась по другой причине, например ввиду несоблюдения тех или иных формальностей, то, согласно букве Бернской Конвенции, охрана должна быть предоставлена (если еще не истек срок охраны в стране происхождения). То есть произведение должно быть «возвращено» из общественного достояния с восстановлением прав правообладателя. Возможности отказаться от применения ст. 18 Бернская Конвенция не предусматривает.

Однако именно это требование Бернской Конвенции американские законодатели наотрез отказались выполнить. В упомянутом имплементационном законе (ст. 12) открытым текстом говорилось, что он «не предоставляет защиты какому-либо произведению, которое находится в общественном достоянии в США». То есть «старым» иностранным произведениям, не получившим ранее защиты в силу национального законодательства США, а также ранее заключенных США конвенций (прежде всего ВКАП), охрана предоставлена не была.

Как видим, США присоединились к Бернской Конвенции довольно хитроумным образом. С одной стороны, заявив о своем присоединении, они получили предусмотренную Конвенцией защиту прав своих авторов в других странах. С другой стороны, они уклонились от полноценной имплементации Конвенции, то есть от предоставления аналогичных прав зарубежным авторам.

В 1991 г. почти в одночасье исчез СССР. России пришлось в авральном порядке разрабатывать новое законодательство практически во всех областях, в том числе и в области авторских прав (Закон РФ от 09.07.1993 N 5351-1 «Об авторском праве и смежных правах»). Согласно этому закону (п. 1 ст. 5), права авторов-иностранцев на произведения, обнародованные за границей, по-прежнему признавались лишь на основе международных договоров. Срок действия авторского права (ст. 27) изначально составлял 50 лет, а в 2004 г. был увеличен до 70 лет после смерти автора.

В 1994 г. Россия присоединилась к Бернской Конвенции (она вступила в силу для России в 1995 г.). При этом Россия повторила маневр, незадолго до этого проделанный США, то есть уклонилась от полноценной имплементации положений Конвенции. Речь идет все о том же положении статьи 18 Конвенции, предусматривающем предоставление охраны «старым» иностранным произведениям, которое Россию, так же как и США, не устраивало. Вот как эту историю излагает известный российский правовед профессор Эдуард Гаврилов.

«США вступили в Бернскую конвенцию с 1 марта 1989 г., причем, как вскоре выяснилось, не предоставив иностранным произведениям обратной силы. Никакого официального объяснения этому не последовало. Американские специалисты ссылались лишь на то, что предоставить обратную силу им не позволяет национальное законодательство и конгресс. Разумеется, эти отговорки с правовой точки зрения не выдерживают никакой критики ... Автор настоящей статьи [то есть Э.П. Гаврилов. – С.Б.], изучив материалы, связанные с историей присоединения США к Бернской конвенции, пришел к выводу, что единственным серьезным правовым основанием для того, чтобы не предоставлять обратную силу при присоединении к Конвенции, является нечеткость формулировки ст. 18... Решив, что если США именно так истолковали норму ст. 18 Бернской конвенции, я сделал вывод о том, что и России можно истолковать эту норму так же ... К моим предложениям прислушались, и 3 ноября 1994 г. было принято постановление Правительства РФ №1224” О присоединении Российской Федерации к Бернской конвенции...”, в п. 2 которого указывалось:” Поручить Министерству иностранных дел Российской Федерации оформить присоединение Российской Федерации к конвенциям и протоколам, указанным в пункте 1 настоящего постановления, уведомив при этом, что действие Бернской конвенции … не распространяется на произведения, которые на дату вступления этой Конвенции в силу для Российской Федерации уже являются на ее территории общественным достоянием”» .

(Тут стоит заметить, что утверждение об «обратной силе» Бернской Конвенции технически не совсем точно. Положения Конвенции действительно распространяются на иностранные произведения, созданные до присоединения к ней данного государства. Однако речь не идет о том, что ее положения распространяются на правоотношения, существовавшие до присоединения государства к Конвенции. Лица, пользовавшиеся в этом государстве соответствующими произведениями до присоединения к Конвенции, не становятся правонарушителями постфактум. Права авторов на «старые» иностранные произведения признаются лишь на будущее время.)

Россия передала заявление об этом своем необычном шаге – по существу, об отказе от полноценного применения Конвенции – в Секретариат Всемирной организации интеллектуальной собственности (ВОИС), которая администрирует Бернскую конвенцию. США, заметим, подобных заявлений не депонировали, а действовали «явочным порядком». По мнению Э.П. Гаврилова, «заявление является толкованием текста Конвенции и не является оговоркой к ней (как известно, никакие оговорки при присоединении к Конвенции не допускаются)» .

По правде сказать, тезис насчет «толкования», а не «оговорки» выглядит немногим более убедительно, чем упомянутые профессором Гавриловым аргументы «американских специалистов». Очевидно, что перед нами прямая текстуальная модификация нормы статьи 18 Конвенции, самой Конвенцией не допускаемая.

Заметим еще, что присоединение России к Бернской Конвенции было оформлено не обычной для документов такого уровня ратификацией Конвенции путем принятия соответствующего федерального закона, а всего лишь вышеупомянутым постановлением правительства, согласно которому правительство «приняло предложение» МИД о присоединении к Конвенции и поручило МИД «оформить присоединение» к ней России.

Одобрение столь важной для гражданско-правовых отношений Конвенции нормативным актом столь низкого уровня может вызвать целый ряд недоуменных вопросов.

Согласно законодательству о международных договорах России (принятому, правда, только в 1995 году) обязательного одобрения федеральным законом требуют, в частности, международные договоры, «исполнение которых требует изменения действующих или принятия новых федеральных законов, а также устанавливающие иные правила, чем предусмотренные законом» . Неужели Бернская конвенция никак не влияет на правила, установленные федеральным законодательством?

Правда, к тому времени в России уже было принято законодательство об авторских правах, в целом соответствующее требованиям Бернской конвенции. Основное расхождение было именно в части охраны «старых» произведений. В Законе «Об авторском праве и смежных правах» в редакции того времени говорилось (ст. 28): «Произведения, которым на территории Российской Федерации никогда не предоставлялась охрана ... считаются перешедшими в общественное достояние». Таким образом, для восстановления авторских прав на «старые» иностранные произведения, находящиеся в общественном достоянии, необходима была специальная норма закона или международного договора.

Однако является ли международное соглашение, одобренное всего лишь постановлением правительства, «международным договором» в смысле ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, имеющим приоритет перед федеральными законами? Хотя сама Конституция подобного разграничения не проводит, представляется разумным полагать, что международное соглашение, утвержденное нормативно-правовым актом более низкого уровня, имеет приоритет лишь перед нормативными актами аналогичного уровня. Во всяком случае, именно такая позиция была сформулирована Пленумом ВС РФ¹³.

Возможно, одобрение Бернской Конвенции нормативным актом низкого уровня было вызвано именно желанием избежать приоритета Конвенции перед федеральным законом и, соответственно, риска признания российскими судами авторских прав на «старые» иностранные произведения, невзирая на спорную оговорку. Но тогда получается, что статус Бернской конвенции в России оказался в промежутке между статусом постановления правительства и статусом федерального закона? Увы, судебная практика не дает ответа на это вопрос.

Таким образом, при присоединении к Бернской конвенции Россия воспользовалась довольно сомнительным приемом, ранее примененным США. А именно, Россия, вопреки Конвенции, отказалась предоставить охрану «старым» иностранным произведениям (прежде всего это относится к произведениям, опубликованным до присоединения СССР к ВКАП в 1973 г.), хотя и получила полноценную защиту прав своих авторов в странах, не отличившихся подобным же «хитроумием». В результате оригинальный текст «Винни-Пуха» так и остался в России в общественном достоянии. А вот «Петя и Волк» Прокофьева получил охрану в странах Бернской конвенции.

Конечно же, возможность применения участниками Бернской конвенции подобных «хитроумных» приемов существовала лишь потому, что Конвенция не предусматривала какого-либо механизма принуждения ее участников к исполнению своих обязанностей, то есть санкций за нарушение Конвенции.

В 1994 г. была создана Всемирная торговая организация (действует с начала 1995 года). Неотъемлемой частью Соглашения ВТО является соглашение, известное под английской аббревиатурой ТРИПС/TRIPS (Соглашение об аспектах интеллектуальной собственности, связанных с торговлей / Agreement on Trade-Related Aspects of Intellectual Property Rights). Помимо прочего, в нем говорится (ст. 9), что члены ВТО «соблюдают статьи 1-21 Бернской конвенции» но за исключением статьи 6-бис. Статья 6-бис относится к личным неимущественным правам, к которым столь скептически относятся США. Заметим, что всего в Конвенции 38 «основных» статей (то есть за номерами от 1 до 38), а есть и дополнительные.

Необычайно важно то обстоятельство, что ВТО имеет механизм принуждения своих членов к исполнению их обязанностей, в том числе и тех, что предусмотрены упомянутыми статьями Бернской конвенции. А именно, недовольный нарушением член ВТО может обратиться в Орган по разрешению споров (Dispute Settlement Body), неформально известный как «суд ВТО», который может разрешить спор по существу, а в случае неподчинения его решению наложить санкции. Такими санкциями могут быть компенсация ущерба или «ответные меры» со стороны участников ВТО в виде дополнительных таможенных пошлин и т.п.

Как мы увидим далее, при вступлении в ВТО и США, и Россия были вынуждены отказаться от своей «творческой интерпретации» Бернской конвенции в части прав на «старые» иностранные произведения. В результате произведения иностранных авторов получили в обеих странах полноценную охрану.

США являются членом ВТО с момента основания организации. Соответственно, если бы США продолжали настаивать на лишении охраны «старых» иностранных работ, потенциально возникал вполне осязаемый риск того, что на США будут наложены санкции за их «хитроумную» интерпретацию Бернской конвенции.

И могущественные США – сдались! В 1994 г., в преддверии создания организации, был принят закон, имплементирующий положения Соглашения о ВТО14, который, в частности (ст. 514), вносил изменения в законодательство об авторских правах. Измененная им ст. 104А Закона об авторском праве установила, что «восстанавливаются» авторские права на некоторые виды работ, ранее попавших в общественное достояние в США, в частности, ввиду несоблюдения формальностей, таких проставление знака копирайта, а также ввиду «неправильной» страны происхождения (не имевшей на момент публикации произведения соответствующего соглашения или отношений взаимности с США) . Таким образом, работы Шолохова, Прокофьева и Шостаковича получили наконец охрану в США.

Законом был предусмотрен ряд переходных положений для лиц, использовавших произведения, находившиеся до принятия закона в общественном достоянии. В частности, обладатели прав на производные произведения (включая переводы литературных произведений) получили право продолжать использовать свои произведения с выплатой «разумной компенсации» обладателю прав на оригинал. Если стороны не могут придти к согласию о сумме компенсации, она определяется американским судом15.

Между тем законодательство США об авторских правах продолжало совершенствоваться (или, во всяком случае, изменяться). Несколько лет спустя, в 1998 г., в США был принят закон о продлении срока авторских прав (Copyright Term Extension Act of 1998). Срок действия авторских прав был продлен на 20 лет: до 70 лет после смерти автора, а для работ, автором которых признается юридическое лицо – до 95 лет с момента публикации или 120 лет с момента создания, если эта дата наступит ранее. В результате получилось, что в США ни одно произведение не попадет в общественное достояние в силу истечения срока охраны вплоть до 2019 г.

Закон этот часто называют «Законом Сонни Боно» в честь одного из продвигавших идею конгрессменов (он также был автором и исполнителем песен), умершего в год принятия закона. Однако злые языки именуют его «Законом Микки Мауса». Дело в том, что The Walt Disney Company активно лоббировала принятие этого закона, отчасти потому, что закон отодвигал грозящее в самое ближайшее время попадание в общественное достояние первых мультфильмов о Микки Маусе. Пожалуй, с тем же успехом закон можно было бы назвать и «Законом Винни-Пуха», ведь момент истечения авторских прав на книги о Пухе тоже приближался. С принятием же закона этот крайне неприятный для компании момент был отложен на двадцать лет.

В этот момент Клэр Милн, дочь Кристофера Милна (сам он умер в 1996 году), решила воспользоваться успешным опытом своего отца и опять перезаключить соглашение о предоставлении прав на книги о Винни-Пухе на более выгодных условиях. Точнее, решение, очевидно, принималось ее семьей и адвокатами, так как сама Клэр с детства страдает церебральным параличом и даже не вполне осознает ценности своего наследства¹⁶.

В 2002 г.Клэр (т.е. ее адвокаты) предъявила компании Слезингера уведомление об отзыве прав на книги с 2004 года, а также заключила с компанией Диснея соглашение о предоставлении прав напрямую. Компания Диснея, которая вообще находится едва ли не в состоянии войны с компанией Слезингера¹⁷, целиком и полностью поддержала действия Клэр. Суд, однако, признал упомянутые сделки Клэр недействительными (2003 г.), указав, что и по новому закону пересмотру подлежат лишь договоры, заключенные до 1978 г., а соглашение, которое Клэр пыталась расторгнуть, было заключено в 1983 г. Несмотря на уверения истцов, что в 1983 г. был всего лишь «продлен» договор 1930 г., Апелляционный Суд по Девятому округу полностью согласился с судом первой инстанции (2005 г.), так что соглашения о правах на «Винни-Пуха», достигнутые в 1983 г., остались в силе¹⁸.

Конституционность закона о продлении срока авторских права тоже была оспорена. Этот вопрос рассматривался Верховным Судом США в деле Eldred v. Ashcroft (2003 г.) . Истцы – группа издателей и общественных организаций, заинтересованных в использовании работ, находящихся в общественном достоянии, – утверждали, что закон нарушает конституционную Оговорку об авторском праве (Copyright Clause), предусматривающую возможность предоставления исключительных прав авторам лишь на «ограниченный срок». По мысли истцов, исторически имеющее место постоянное увеличение Конгрессом срока охраны фактически нарушает требование ограниченности срока. Кроме того, истцы полагали, что лишение их права на использование работ, которые должны были попасть, но в результате принятия закона не попали в общественное достояние, является ограничением свободы слова, запрещенным Первой поправкой к Конституции США.

Верховный Суд, однако, не согласился, что увеличение срока охраны представляет собой закамуфлированную попытку Конгресса обойти требование Конституции об ограниченности срока. Помимо прочего Суд отметил, что Европейский Союз установил 70-летний срок охраны авторских прав, не распространяющийся, однако, на авторов из стран, где срок охраны меньше. Соответственно, чтобы американские авторы получили в Европе те же права, что европейские, США просто вынуждены были увеличить срок охраны.

Аргументы насчет свободы слова также не показались Верховному Суду убедительными. Действительно, если срок в 50 лет не нарушает свободы слова, почему срок в 70 лет ее нарушает? Суд подчеркнул, что законодательство об авторском праве содержит «встроенные» особенности, направленные на обеспечение свободы слова. А именно, закон защищает лишь «выражение» (expression), но не «идеи» (ideas) . Следовательно, закон не препятствует распространению мыслей, мнений и фактов (идею всегда можно сформулировать другими словами). Кроме того, закон предусматривает ограниченное свободное использование произведений для информационных, учебных, научных и т.п. целей (fair use) . Это также обеспечивает необходимую свободу слова в использовании таких произведений.

В результате Верховный Суд семью голосами против двух признал продление срока охраны авторских прав не противоречащим Конституции США.

Но вернемся в Россию.

Россия, как и многие другие страны, стремилась в ВТО, причем переговоры о вступлении начались еще в 1993 г., до начала деятельности самой ВТО. Эти переговоры, однако, затянулись: прежде всего российское законодательство нужно было привести в соответствие с требованиями ВТО. В частности, на переговорах поднимался (судя по заключительному Докладу Рабочей группы) и вопрос об авторских правах на «старые» произведения, охраны которых требует Бернская Конвенция.

В 2004 г. и в российский Закон «Об авторском праве и смежных правах» были внесены изменения. В частности, упоминавшее ранее положение ст. 28 было исключено. Кроме того, в законе (ст. 5) появилось следующее положение.

«Предоставление на территории Российской Федерации охраны произведению в соответствии с международными договорами Российской Федерации осуществляется в отношении произведений, не перешедших в общественное достояние в стране происхождения произведения вследствие истечения установленного в такой стране срока действия авторского права и не перешедших в общественное достояние в Российской Федерации вследствие истечения предусмотренного настоящим Законом срока действия авторского права».

Как видим, это положение близко к тексту воспроизводит положение Бернской конвенции и, следовательно, обеспечивает охрану работам, попавших в общественное достояние в России не ввиду истечения срока действия авторского права, а просто по причине опубликования их за рубежом. Это значит, что в 2004 г. «Винни-Пух» наконец получил охрану в России, так же как и работы Ремарка и т.д. А вот авторские права на «Приключения Пиноккио» и «Удивительного волшебника из страны Оз» к тому времени уже истекли.

С 2008 г. в России введена в действие ч. 4 ГК РФ, в которой также содержится аналогичное положение (п. 4 ст. 1265 ГК РФ). Казалось бы, проблема «старых» произведений России, как и в США, теперь решена.

Не всех, однако, это устраивало. Некоторые российские книгоиздатели по старинке продолжали печатать «старые» (т.е. опубликованные до 1973 г.) иностранные произведения безвозмездно, не выплачивая никакого вознаграждения авторам, их наследникам или другим правообладателям. Другие книгоиздатели платили за те же книги правообладателям в соответствии с новым законодательством. Естественно, возникли споры, которые были разрешены, как и положено, в судах.

Наиболее известен спор о правах на книги Эриха Марии Ремарка. Один из издателей приобрел у наследников писателя (который умер в 1970 г.) исключительные права на воспроизведение и распространение на русском языке книг Ремарка, а другой издатель печатал его книги бесплатно. Первый издатель предъявил иск ко второму (2008 г.), и суд присудил ему компенсацию в размере более 600 тыс. рублей (истец просил 6 миллионов).

Ответчик утверждал, что поскольку работы Ремарка уже являлись в России общественным достоянием, то в силу «оговорки», сделанной Россией при присоединении к Бернской конвенции, они в общественном достоянии и остались. Суды, однако, с ним не согласились. В постановлении кассационной инстанции (ФАС Московского округа, 2009 год) говорится следующее.

«Федеральным законом от 20.07.2004 г. № 72-ФЗ ” О внесении изменений в Закон Российской Федерации «Об авторском праве и смежных правах»” в данный Закон внесены изменения, согласно которым переход в общественное достояние произведения может произойти только в случае истечения срока действия авторского права на произведение. Пункт 1 ст. 28 Закона Российской Федерации “Об авторском праве и смежных правах”, предусматривавший, что произведения, которым на территории Российской Федерации никогда не предоставлялась охрана, также считаются перешедшими в общественное достояние, исключен из новой редакции данного Закона. Таким образом, в общественное достояние переходят произведения, в отношении которых истекли сроки действия авторского права» .

С этим выводом согласилась, по-видимому, и коллегия судей ВАС (2009 г.), которая отказала ответчику в передаче дела в Президиум ВАС для пересмотра в порядке надзора, сославшись на отсутствие формальных оснований, предусмотренных для этого законом (нарушение единообразия толкования норм права и т.п.) . Несмотря на критическую оценку этого судебного акта некоторыми правоведами, прежде всего упоминавшимся выше Э.П. Гавриловым19, ВАС впоследствии принял еще как минимум два аналогичных определения. В одном из них (2010 г.) речь шла о книгах Томаса Ван Гулика (Нидерланды) . Другое (2012 г.) было посвящено правам на книги знаменитого американского фантаста Роберта Шекли. В последнем из этих определений, в частности, говорится следующее.

«Одним из принципов Бернской Конвенции является принцип ретроактивной охраны, согласно которому охрана в течение предусмотренных Конвенцией и законодательством сроков должна предоставляться независимо от даты присоединения страны к Бернской конвенции. При этом оговорка, связанная с предоставлением ретроактивной охраны, сделанная при присоединении Российской Федерации к Бернской конвенции в 1995 г., потеряла свою актуальность с принятием в 2004 г. изменений к Закону Российской Федерации “ Об авторском праве и смежных правах”» .

Как известно, постановления Президиума ВАС обладают, по существу, прецедентной силой в системе арбитражных судов²⁰, причем в 2010 г. это было признано и на законодательном уровне21. «Отказные» определения ВАС прецедентной силы формально не имеют, но троекратный отказ ВАС от направления подобных дел в Президиум для пересмотра, несомненно, будет воспринят арбитражными судами как недвусмысленное руководящее указание относительно того, как данный вопрос следует разрешать. Таким образом, что касается системы арбитражных судов, этот вопрос можно считать решенным в пользу предоставления охраны «старым» произведениям, если только ВАС по каким-то причинам не сочтет необходимым вмешаться и изменить практику.

Ответчик в деле о книгах Ремарка направил жалобу и в Конституционный Суд РФ, уверяя, несколько парадоксальным образом, что признание авторских права на «старые» иностранные произведения противоречит норме Конституции о приоритете международных договоров (по-видимому, подразумевая под таким договором Бернскую конвенцию, «исправленную» пресловутой оговоркой). Суд отказался рассматривать эту жалобу на формальных основаниях (2009 г.). По мнению КС, заявитель, по существу, просит проверить соответствие российского закона заявлению МИД, сделанному при присоединении к Бернской конвенции, а также соответствие российского закона самой Конвенции. Согласно «отказному» определению КС, ни то, ни другое в компетенцию КС не входит22.

Однако партнеры России по переговорам о вступлении в ВТО, по-видимому, продолжали терзаться сомнениями относительно того, действительно ли Россия намерена охранять «старые» произведения, и что же все-таки означает давешнее «заявление» ее МИДа.

Как явствует из Доклада Рабочей группы по присоединению РФ к ВТО, представитель России подтвердил, что и в самом деле до недавнего времени «все иностранные произведения, опубликованные до 27 мая 1973 г. ..., не охранялись». Однако он уверил партнеров по переговорам, что с изменением законодательства в 2004 г. «это было исправлено» . А что же насчет пресловутой оговорки ? В Докладе говорится: «Представитель Российской Федерации подтвердил, что Российская Федерация отменит свою оговорку к Бернской конвенции к дате присоединения к ВТО. Рабочая группа приняла к сведению данное обязательство» . Обязательство это стало неотъемлемой частью Соглашения ВТО для России23. Заметим, что представитель России признает спорную декларацию именно оговоркой к Конвенции.

После завершения рекордно длительных переговоров Россия наконец присоединилась к ВТО. В декабре 2011 г. члены организации окончательно одобрили принятие в нее России, в июле 2012 г. Россией был ратифицирован Протокол о присоединении к ВТО, а 22 августа 2012 г. Россия стала полноправным членом ВТО.

К дате вступления в ВТО Россия «оговорку» свою, вопреки собственному обещанию, не отменила. Однако через несколько месяцев (декабрь 2012 г.) все же было принято постановление правительства, в котором говорилось, что правительство «принимает предложение» МИД «об отзыве заявления, сделанного при присоединении Российской Федерации к Бернской конвенции» (о содержании заявления в постановлении ни слова) и поручает МИД «уведомить депозитария указанной Конвенции о принятом решении» . В январе 2013 г. такое заявление действительно было депонировано в ВОИС²⁴. Несмотря на некоторую невнятность правительственного постановления, вопрос об «оговорке» России к Бернской конвенции на этом можно, по-видимому, считать исчерпанным.

Отметим, кстати, что некоторые из своих обязательств по присоединению к ВТО Россия так и не выполнила. В одном из пунктов упоминавшегося Доклада Рабочей группы представитель России обещает, что она «пересмотрит свою систему коллективного управления правами, чтобы отменить недоговорное управление правами в течение пяти лет после вступления в силу ч. 4 Гражданского кодекса Российской Федерации» , то есть к 1 января 2013 г. Этого так и не было сделано, и Российское авторское общество, как и другие аккредитованные организации по коллективному управлению правами, по-прежнему считают, что они не нуждаются в договоре, например с автором песни (в том числе иностранцем) для того, чтобы получать отчисления за ее публичное исполнение. В связи с этим возникает вопрос, является ли соответствующее положение Соглашения ВТО нормой прямого действия («самоисполнимой»), то есть следует ли считать противоречащие ему нормы ГК РФ не действующими. Судебная практика пока эту идею не поддерживает²⁵.

Интересен и вопрос о том, изменился ли статус Бернской конвенции после ратификации Протокола о присоединении России к ВТО (является ли она «самоисполнимой»? приобрела ли она – хотя бы те ее статьи, что перечислены в ТРИПС – приоритет перед федеральными законами? изменился ли статус ст. 18?). Однако этот вопрос судебная практика пока не исследовала.

А между тем в США тоже не все были довольны новым порядком в отношении «старых» произведений. Этому вопросу посвящено очень важное решение Верховного суда США в деле Golan v. Holder (2012 г.) . Его мы и рассмотрим в этом разделе. Представляется, что проблемы соотношения законодательства об авторском праве с фундаментальными нормами конституционного права, рассмотренные в этом деле, вполне актуальны и в России.

Как обсуждалось выше, в 1994 г. законом об имплементации Соглашения ВТО американские законодатели предоставили наконец охрану «старым» иностранным работам, ранее попавшим в общественное достояние ввиду отсутствия соглашения (либо отношений взаимности) с соответствующей страной или ввиду несоблюдения предписанных законами США формальностей. Группа дирижеров, музыкантов, издателей и других лиц, привыкших использовать эти работы бесплатно, оспорили конституционность данного закона. Ответчиком по делу формально являлся Эрик Холдер, Генеральный прокурор США.

Поясняя свои мотивы, один из истцов, известный американский дирижер Лоренс Голан, жаловался, что «цена за аренду симфонии [выражение Л. Голана, – С.Б.] составляет 600-700 долларов за однократное исполнение». По словам дирижера, многие небольшие оркестры просто не могут себе позволить этих «запретительных» цен, ввиду чего играют в основном произведения, находящиеся в общественном достоянии. А новый закон изъял оттуда многие популярные произведения.

«Изъяты из общественного достояния тысячи и тысячи, если не миллионы музыкальных произведений, – говорил Лоренс Голан в интервью. – Вот несколько примеров: музыка Шостаковича, Прокофьева, Стравинского, в частности, “Петя и Волк”... В старые времена, до 1994 года, почти каждый оркестр в стране, когда давал концерт для детей, играл” Петю и Волка”, ведь это одно из величайших произведений всех времен, специально придуманное и написанное, чтобы познакомить детей с инструментами оркестра. Мы все, когда были детьми, слышали или играли” Петю и Волка”. Но больше в маленьких городках этого не происходит ... Так что все дети в этих маленьких городках лишены возможности услышать живое исполнение” Пети и Волка”».

Как и в деле о продлении срока охраны, истцы основывали свою позицию на Оговорке об авторском праве и на Первой поправке к Конституции. Оговорка об авторском праве предоставляет Конгрессу право «содействовать Развитию Науки и полезных Ремёсел, закрепляя на ограниченный Срок за Авторами и Изобретателями исключительные Права на их Сочинения и Открытия».

По мнению истцов, изъятие созданных десятилетия назад произведений из общественного достояния никоим образом не способствует «развитию науки и полезных ремесел», то есть созданию новых произведений. Действительно, ведь авторское вознаграждение за использование таких произведений идет вовсе не авторам, а их порой довольно отдаленным потомкам: правнукам или даже праправнукам. Кроме того, изъятие произведений из общественного достояния может быть рассмотрено как нарушение «ограниченности» срока (который, по их мнению, в данном случае равен нулю). Наконец, запрет на использование ранее свободно доступных произведений представляет собой ограничение свободы слова, запрещенное Первой поправкой. Таким образом, истцы настаивали на том, что произведение, однажды попавшее в общественное достояние, должно оставаться там навсегда.

Изначально иск был подан в 2001 году. После длительных процессуальных перипетий окружной суд удовлетворил иск (2009 г.), признав, что закон об имплементации Соглашения ВТО действительно нарушает свободу слова тех, кто ранее использовал «старое» произведение на основании старого законодательства (reliance party), несмотря даже на установленные законом особые правила для них. Апелляционный Суд по Десятому округу отменил это решение и направил дело на новое рассмотрение (2010 г.). Истцы обратились в Верховный Суд, который и принял дело к своему рассмотрению.

Как мы помним, высшие российские суды в похожем споре об охране «старых» работ (книг Ремарка), по сути, устранились от рассмотрения дела на формальных основаниях. В отличие от них, Верховный Суд США не отказал себе в удовольствии по существу рассмотреть юридически сложное и общественно значимое дело, детально проанализировав соотношение норм законодательства об авторском праве, Конституции и международных соглашений. В 2012 г. Верховный Суд разрешил дело не в пользу истцов, оставив в силе акт суда апелляционной инстанции (шестью голосами против двух при одном не участвовавшим в голосовании).

Для начала Верховный Суд указал на то, что Конгресс уже неоднократно изымал произведения из общественного достояния, начиная с самого первого закона об авторских правах от 1790 г., предоставившего охрану многим ранее неохраняемым произведениям. Как и в деле о продлении срока охраны, Суд указал, что коль скоро срок охраны установлен конечный, то нет причин говорить о нарушении правила о его «ограниченности».

Суд также счел, что нет необходимости в том, чтобы каждое отдельное положение законодательства об авторском праве было направлено на стимулирование создания новых произведений; вполне достаточно, чтобы цель «развития науки и полезных ремесел» преследовало все законодательство в целом. «Конгресс определил, что примерное выполнение требований Бернской Конвенции будет служить целям Оговорки об авторском праве. У нас нет права отклонить это рациональное суждение, сделанное Конгрессом», - указал Верховный Суд²⁶.

Аргумент о свободе слова тоже не произвел впечатления на Верховный Суд. Он указал, что предоставление охраны «Пете и Волку» означает всего лишь, что права на исполнение этого произведения теперь нужно приобретать «на том же рынке.., что существует для музыки американских современников Прокофьева, например, произведений Копленда и Бернстайна, которые защищены авторским правом, но тем не менее регулярно исполняются на концертах в США».

«Полностью имплементировав Бернскую Конвенцию, Конгресс обеспечил одинаковый правовой режим для большинства работ, будь то иностранные или отечественные», - подчеркнул Верховный Суд, а точнее, судья Рут Гинзбург, написавшая решение от имени большинства судей²⁷.

От имени меньшинства особое мнение написал судья Стивен Брайер. По его мнению, Оговорка об авторском праве не дает Конгрессу права принимать рассматриваемый закон. Судья Брайер противопоставляет «утилитаристский» поход к авторскому праву (согласно которому смысл авторского права состоит в поощрении создания новых работ), воплощенный в Конституции США, с подходом, основанным на естественном праве автора на его произведения, свойственным континентально-европейскому авторскому праву. По мысли судьи Брайера, новый закон, вопреки утилитаристскому подходу Конституции США, «не создает денежных стимулов к созданию чего-либо нового» . По мнению судьи, при присоединении к ВТО правительству США следовало бы настоять на тех или иных оговорках в части ст. 18 Бернской Конвенции²⁸.

Но, несмотря на эти возражения, Верховный Суд в конечном счете поддержал полноценную имплементацию Бернской Конвенции. Таким образом, вопрос об охране «старых» произведений теперь полностью разрешен и в России, и в США.

Можно заключить, что в результате вступления теперь уже практически всех крупных экономик мира в ВТО литературные и художественные произведения, в том числе «старые», такие как «Винни-Пух», обрели, по существу, всемирную охрану.

Как мы видели, и в США, и в России права иностранных авторов прошли длинную эволюцию от полного непризнания, через признание прав только на «новые» произведения, до полного признания наравне с правами отечественных авторов. Последний этап признания прав зарубежных авторов был завершен лишь в результате создания ВТО и вступления в нее США, а затем и России. Таким образом в настоящее время иностранные произведения, в том числе «старые», подлежат охране в полном объеме как в США, так и в России.

Несмотря на это, споры за «старые» произведения продолжаются, в том числе на уровне высших судов России и США. В частности, «ретроактивная» охрана прав иностранных авторов в соответствии с требованиями Бернской конвенции ставит ряд конституционных проблем, в том числе связанных с правами лиц, ранее добросовестно использовавших такие произведения в соответствии со старыми законами. Но, как мы видели, высшие суды обеих стран отказались признать подобные проблемы фатальными для охраны «старых» иностранных произведений.

Пожалуй, наиболее общий вывод, который можно сделать из вышеизложенного, следующий. Характерная для XIX века протекционистская государственная политика, предполагающая защиту интересов своих граждан и организаций за счет ограничения прав иностранцев, постепенно уходит в прошлое. Для XXI века более характерна политика открытости, предполагающая предоставление равных условий для экономической деятельности и своим гражданам, и иностранцам. В условиях глобализации экономики именно политика открытости, а не протекционизма, оказывается более выгодной с точки зрения национальных интересов. Разумеется, этот процесс находит выражение в правой системе каждого государства и в международных соглашениях.

В том числе сказанное относится и к авторскому праву. Присоединение всех крупных экономик к ВТО привело, по сути, к единому всемирному режиму охраны авторских прав, предусмотренному Бернской конвенцией. Это относится и к книгам, и к компьютерным программам, и к фильмам. Разумеется, такой универсальный режим наиболее благоприятен для авторов всех стран мира, поощряя их на создание новых работ. Но именно ввиду этого он в конечном счете благоприятен и для тех, для кого эти работы создаются: читателей, слушателей, зрителей, пользователей.