"Журнал Суда по интеллектуальным правам", № 26, декабрь 2019 г., с. 90-99

Товарные знаки являются одним из важнейших нематериальных активов коммерческих предприятий. При этом ценность такого актива многократно возрастает, если товарный знак получает статус общеизвестного. Во всем мире наличие в портфеле нематериальных активов предприятия общеизвестного товарного знака служит показателем успеха и позволяет усилить правовую охрану, потенциально распространив ее действие на неограниченный спектр товаров и услуг в целях защиты от недобросовестных подражателей.

Понятие общеизвестного товарного знака впервые получило правовое закрепление в ст.  6 bis Парижской конвенции по охране промышленной собственности от 20 марта 1883 г. (далее - Парижская конвенция), согласно которой Страны Союза обязуются или по инициативе администрации, если это допускается законодательством данной страны, или по ходатайству заинтересованного лица отклонять или признавать недействительной регистрацию и запрещать применение товарного знака, представляющего собой воспроизведение, имитацию или перевод другого знака, способные вызвать смешение со знаком, который по определению компетентного органа страны регистрации или страны применения уже является в этой стране общеизвестным в качестве знака лица, пользующегося преимуществами настоящей Конвенции, и используется для идентичных или подобных продуктов. Это положение распространяется и на те случаи, когда существенная составная часть знака представляет собой воспроизведение такого общеизвестного знака или имитацию, способную вызвать смешение с ним.

В большинстве мировых юрисдикций компетентным органом, разрешающим вопрос признания или непризнания товарного знака общеизвестным, является суд. В Российской Федерации в соответствии со ст. 1509 Гражданского Кодекса РФ (далее - ГК РФ) правовая охрана предоставляется общеизвестному товарному знаку на основании решения федерального органа исполнительной власти по интеллектуальной собственности, то есть Роспатента.

В настоящее время процедура признания товарного знака общеизвестным в Российской Федерации регламентирована в следующих документах:

-

статье  6 bis Парижской конвенции и ст. 1508 и 1509 Гражданского кодекса РФ;

-

Административном регламенте предоставления Федеральной службой по интеллектуальной собственности государственной услуги по признанию товарного знака или используемого в качестве товарного знака обозначения общеизвестным в Российской Федерации товарным знаком, утвержденного приказом Минэкономразвития России от 27 августа 2015 г. № 602,

-

Приказе Министерства экономического развития РФ от 27 августа 2015 г. № 601 «Об утверждении Перечня сведений, указываемых в свидетельстве на общеизвестный товарный знак, формы свидетельства на общеизвестный товарный знак», зарегистрированного в Минюсте РФ 30 сентября 2015 г, рег. № 39064, вступившего в силу с 10 октября 2015 г.;

-

Совместной резолюции о положениях в отношении охраны общеизвестных знаков, принятой Ассамблеей Парижского союза по охране промышленной собственности и Генеральной ассамблеей Всемирной организации интеллектуальной собственности (ВОИС) на тридцать четвертой серии заседаний Ассамблей государств - членов ВОИС 20 - 29 сентября 1999 г. (далее - Совместная резолюция ВОИС).

При этом доказывание общеизвестности товарного знака в Роспатенте все равно зачастую вызывает сложности, а правообладатели широко известных товарных знаков нередко получают отказы и вынуждены подтверждать общеизвестный статус своих товарных знаков в Суде по интеллектуальным правам в рамках оспаривания вынесенных Роспатентом решений.

Анализ выносимых Роспатентом решений показывает, что, пожалуй, наиболее сложным и проблемным моментом является доказывание известности знака, претендующего на статус общеизвестного, в отношении товаров и/или услуг заявителя.

Причины возникновения данной проблемы.

Исторически, еще до вступления в силу IV части ГК РФ, толкование ст. 6 bis Парижской конвенции среди специалистов Роспатента сводилось к тому, что поскольку общеизвестный знак - это «знак лица» (пользующегося преимуществами Парижской конвенции), следовательно лицо, владеющее общеизвестным товарным знаком, должно быть известно среди потребителей продукции, которая данным товарным знаком маркируется.

Учитывая этот, отнюдь не бесспорный, подход, первые заявители общеизвестных знаков, сами того не желая, создали проблему для своих последователей, поощрив включение в анкеты для проведения исследований общественного мнения вопросов, связанных со знанием конкретного заявителя.

В Реестре российских общеизвестных знаков в самых ранних регистрациях ( - рег. № 1, - рег. № 2, - рег. № 3, - рег. № 4, - рег. № 5) заявляемый знак всегда совпадал с отличительной частью фирменного наименования заявителей (Акционерное общество «Газета Известия», Открытое акционерное общество «Уральский завод тяжелого машиностроения», Открытое акционерное общество «Бритиш Американ Тобакко-Ява», Общество с ограниченной ответственностью «Журнал "Здоровье"», The Coca-Cola Company, соответственно). По этой причине в ходе проведения социологических опросов для респондентов не составляло труда выбрать из предлагаемых вариантов ответов правильное наименование заявителя.

К сожалению, тем самым российские первопроходцы в области общеизвестных знаков поставили в заведомо затруднительное положение многих последующих заявителей, чьи заявляемые на признание общеизвестности знаки не нашли отражения в их фирменном наименовании.

Если в случае с товарными знаками, предназначенными для товаров производственно-технического назначения, опрашиваемые потребители ещё могут знать производителя товаров и обладателя торговой марки просто в силу того, что они являются специалистами в своей области и знают практически всех серьезных игроков на специализированном рынке, то для товаров широкого потребления ситуация будет иной. Более того, высокий процент знания обычными потребителями наименования заявителя, не совпадающего в своей отличительной части с обозначением или товарным знаком, заявленным для признания его общеизвестным, обычно заставляет критически отнестись к результатам опроса, если только наименование заявителя не фигурирует заметно и постоянно на товаре и в рекламе наряду с товарным знаком.

Проанализируем применимые нормы права.

Как уже говорилось, в п. 1 ст. 6 bis Парижской конвенции устанавливается, что по решению компетентного органа страны регистрации или страны применения товарного знака он может быть признан в этой стране общеизвестным в качестве знака лица, пользующегося преимуществами данной Конвенции.

Как видно из буквального прочтения нормы ст. 6 bis Парижской конвенции, речь идет не о знании конкретного лица, а о принадлежности заявляемого для получения статуса общеизвестного знака некоему лицу, пользующемуся преимуществами Парижской конвенции. Требование известности этого лица как такового из данной нормы не проистекает.

Пунктом 1 ст.  1508 ГК РФ предусмотрено, что по заявлению лица, считающего используемое им в качестве товарного знака обозначение общеизвестным в Российской Федерации товарным знаком, по решению Роспатента такое обозначение может быть признано общеизвестным в Российской Федерации товарным знаком, если это обозначение в результате его интенсивного использования стало на указанную в заявлении дату широко известным в Российской Федерации среди соответствующих потребителей в отношении товаров заявителя.

В монографии, посвященной товарным знакам, созданной творческим трудом коллектива судей Суда по интеллектуальным правам и иных специалистов в области права интеллектуальной собственности, сделан вывод, что «критерием для признания товарного знака общеизвестным в Российской Федерации является одновременное выполнение совокупности трех условий: широкая известность заявляемого обозначения у соответствующих потребителей, в отношении товаров (услуг) заявителя и в результате интенсивного использования [1], [2].

Таким образом, первоначально выработанная специалистами Роспатента практика применения ст. 6 bis Парижской конвенции, предполагающая необходимость доказывать общеизвестность в качестве знака конкретного лица - заявителя, известного потребителям наряду с самим заявленным обозначением, не соответствует ни буквальному содержанию данной статьи, ни легальной дефиниции общеизвестного знака в отечественном законодательстве (п. 1 ст.  1508 ГК РФ).

Представляется очевидным, что требование Закона доказать известность «в отношении товаров лица» отнюдь не то же самое, что доказать известность «в отношении лица». Действующее законодательство о товарных знаках в ст. 1484, 1486, 1489 ГК РФ предусматривает, что правообладатель товарного знака может производить товары и оказывать услуги не только своим иждивением, но и на основании лицензионных и иных договоров. Разумеется, при условии, что такое использование осуществляется под контролем и с согласия правообладателя.

Изначально избранная Роспатентом трактовка нормы ст. 6 bis Парижской конвенции зачастую дорого обходится крупным компаниям со сложной корпоративной структурой. Из существующих обычаев международного делового оборота хорошо известно, что в рамках разветвленных холдинговых структур, имеющих глобальный охват деятельности, в силу различных причин экономического и юридического характера достаточно часто выделяется специальная компания, аккумулирующая интеллектуальные активы холдинга в различных юрисдикциях, но сама не ведущая производственную деятельность. Именно такая компания и будет при всех прочих равных заявителем, испрашивающим получение статуса общеизвестного знака. При этом производителем товаров в той или иной стране могут быть иные (различные) компании, аффилированные с заявителем.

Вот тут-то и начинаются проблемы доказывания широкой известности знака в отношении товаров и/или услуг заявителя. Ведь товарный знак может быть не только известным, но даже культовым и знаменитым, а вот известность лица, которому он принадлежит, для потребителей может быть при этом неочевидной.

Представляется, что положение ст. 1508 ГК имеет некоторые нюансы, отличающее его от вышестоящего международного акта. Так, статья 6 bis Парижской конвенции вообще не упоминает, что общеизвестный товарный знак должен принадлежать именно заявителю, это просто знак некоего лица (в оригинальном тексте на иностранном языке перед словом «лица» (a person) стоит неопределенный артикль), пользующегося преимуществами Конвенции, и используемый для идентичных или сходных товаров. Это может быть, в частности, знак лица, его использующего. На это также указывает союз "или" (country of registration or use).

Официальный текст статья 6 bis Парижской конвенции на английском:

The countries of the Union undertake, ex officio if their legislation so permits, or at the request of an interested party, to refuse or to cancel the registration, and to prohibit the use, of a trademark which constitutes a reproduction, an imitation, or a translation, liable to create confusion, of a mark considered by the competent authority of the country of registration or use to be well known in that country as being already the mark of a person entitled to the benefits of this Convention and used for identical or similar goods. These provisions shall also apply when the essential part of the mark constitutes a reproduction of any such well-known mark or an imitation liable to create confusion therewith.

Норма российского права тоже не содержит требования об известности знака в качестве средства индивидуализации конкретного заявителя, а подразумевает, что знак должен быть общеизвестным в отношении товаров и/или услуг заявителя, что отнюдь не одно и то же.

Рекомендации, выработанные в рамках вышеуказанной Совместной резолюции ВОИС в отношении охраны общеизвестных знаков, содержат перечень факторов, на основании который компетентный орган может сделать вывод о том, что знак является общеизвестным.

Приведем их ниже:

1)

степень известности или признания знака в соответствующем секторе общества;

2)

продолжительность, степень и географический район использования;

3)

продолжительность, степень и географический район использования любой деятельности по продвижению знака, включая рекламу или пропаганду и презентацию на ярмарках или выставках товаров и/или услуг, для которых используется этот знак;

4)

продолжительность и географический район осуществленных регистраций знака и/или любых заявок на его регистрацию в той степени, в какой они отражают использование или признание этого знака;

5)

материалы, отражающие факты успешной реализации прав на знак, в частности - отражающие степень, в которой этот знак был признан общеизвестным компетентными органами;

6)

ценность, присущая этому знаку.

Несложно заметить, что позиция ВОИС не предусматривает требования по доказыванию известности конкретного заявителя, обратившегося в компетентный орган с заявлением о признании его знака общеизвестным.

Более того, согласно исследованию, проведенному Комитетом по общеизвестным товарным знакам под эгидой Международной ассоциации владельцев товарных знаков - INTA - в декабре 2017 г. [3], ни в одной из вошедших в исследование стран мира, помимо России, критерии общеизвестности не включают знание заявителя.

Нельзя забывать, что общеизвестный товарный знак является разновидностью ординарного товарного знака. Для регистрации ординарного товарного знака действующее законодательство не требует знания лица, чьи товары он индивидуализирует, необходимо только, чтобы знак отвечал легально установленным абсолютным и относительным требованиям охраноспособности.

Согласно статье 1477 ГК РФ, на товарный знак, то есть на обозначение, служащее для индивидуализации товаров юридических лиц или индивидуальных предпринимателей, признается исключительное право, удостоверяемое свидетельством на товарный знак (ст. 1481 ГК РФ).

Аналогичным образом, в отношении общеизвестного знака компетентный орган не вправе требовать знание конкретного заявителя, поскольку речь в нормах ст. 6 bis Парижской конвенции и ст. 1508 ГК РФ идет об известности именно в отношении товаров заявителя, а не самого заявителя как такового. При этом нормативными требованиями являются интенсивное использование знака и его результирующая широкая известность.

С формальной точки зрения, ни один из действующих в России нормативных актов не содержит требования о знании заявителя общеизвестного товарного знака. Лишь разработанные Роспатентом Рекомендации по проведению опроса потребителей по вопросу общеизвестности товарного знака в Российской Федерации1, не являющиеся нормативным актом, указывают на желательность такого знания, да и то с оговоркой: потребители на выбор должны знать либо владельца товарного знака, либо изготовителя товаров, обозначенных этим товарным знаком.

При проведении опросов общественного мнения с учетом вышеуказанных Рекомендаций потребителям обычно задается вопрос "Кто является, по вашему мнению, правообладателем товарного знака Х?». Очевидно, что вопрос поставлен некорректно, поскольку среднестатистический респондент, особенно если речь идет о товарах широкого потребления, не силен в правовой терминологии. Намного понятнее для потребителя был бы вопрос "Кто является, по вашему мнению, изготовителем товара с товарным знаком Х?". Однако, как уже было отмечено выше, для крупных транснациональных холдинговых структур понятие «правообладатель» почти никогда не означает «изготовитель», хотя между ними имеются корпоративные и/или договорные связи.

На практике для рядового потребителя неважно, кто конкретно владеет известным и любимым брендом, поскольку маркируемый им товар широко известен и полностью удовлетворяет его требованиям.

Резюмируя сказанное выше, полагаем, что в настоящее время назрел момент для более широкой интерпретации критерия признания товарного знака общеизвестным в качестве знака конкретного заявителя. Нужно отказаться от трактовки слов «товары лица» как требующей знания конкретного лица, идентичного заявителю. Вместо этого следует толковать понятие «товары лица» расширительно, то есть как товары, имеющие общий источник происхождения. При этом необходимым и достаточным условием для вывода о наличии такого источника должна служить принадлежность заявителя (когда общеизвестность испрашивается в отношении ранее не зарегистрированного обозначения) или правообладателя (когда общеизвестность испрашивается в отношении зарегистрированного знака) к группе компаний, связанных между собой организационными отношениями.

О целесообразности закрепления данного подхода свидетельствует эволюционирующий характер практики Суда по интеллектуальным правам в делах по общеизвестности. С одной стороны, в некоторых его решениях можно найти повторение предложенной Роспатентом трактовки. Например, в деле об отказе в признании общеизвестным товарного знака 2 Суд по интеллектуальным правам вслед за Роспатентом отметил, что товарный знак должен ассоциироваться у потребителей именно с заявителем как источником происхождения товара на дату испрашиваемой общеизвестности.

Однако из решений по другим делам видно, что Суд по интеллектуальным правам перестал всегда формально следовать выработанному в стенах Роспатента критерию, согласно которому товарный знак должен ассоциироваться у потребителей именно с заявителем как источником происхождения товара. Как результат, Суд по интеллектуальным правам нередко отменяет решения Роспатента об отказе в признании товарных знаков общеизвестными.

Ниже мы еще остановимся на примерах таких решений из практики Роспатента и Суда по интеллектуальным правам.

В чем же различия в подходах Роспатента и суда к обозначенной проблеме?

Специалисты в области интеллектуальной собственности тоже всегда в той или иной мере остаются потребителями, поскольку в соответствии со сложившейся судебной арбитражной практикой многие спорные вопросы в делах о товарных знаках должны решаться с позиции рядового потребителя3. По этой причине очень часто не удается избежать когнитивного диссонанса при ознакомлении с решениями Роспатента об отказе в признании некоторых широко известных и даже знаменитых во всем мире знаков в качестве общеизвестных знаков в России.

К сожалению, для Роспатента требование известности заявителя часто становится ключевым для отказа в признании товарных знаков общеизвестными.

Примерами наиболее резонансных решений Роспатента, которые были пересмотрены и отменены Судом по интеллектуальным правам, являются дела о признании общеизвестными товарными знаками обозначений (рег. № 138) и (рег. № 157). Эти дела широко обсуждались в профессиональном сообществе юристов, специализирующихся в сфере интеллектуальных прав и неоднократно упоминались в СМИ. Мы тоже вынуждены вновь обратиться к этим примерам, поскольку в обоих случаях решался вопрос известности заявителя, а производителями товаров под данными знаками являлись отличные от заявителей компании.

В первом случае Роспатент отказал в признании логотипа GILLETTE в качестве общеизвестного знака именно по причине недоказанности факта широкой известности данного обозначения в Российской Федерации в отношении товаров заявителя – «Дзе Жиллетт Компани»4.

Проблема заключалась в том, что все товарные знаки с элементами GILLETTE, «ЖИЛЛЕТ», созвучные произвольной части фирменного наименования заявителя, регистрировались на его имя, а вот продукция под знаком, который впоследствии был признан судом общеизвестным, изготавливалась и вводилась в гражданский оборот в России другими лицами: ЗАО «Петербург Продактс Интернешнл» по лицензии заявителя; Gillette Poland International Sp.z.o.o., Gillette (Shanghai) Ltd, Gillette UK Limited, Procter & Gamble Manufacturing Berlin GmbH и Procter & Gamble Operations Polska Sp.z.o.o. Эти предприятия вместе с заявителем входили в одну группу компаний «Проктер энд Гэмбл», однако формально они являлись самостоятельными юридическими лицами.

Признавая решение Роспатента недействительным, Суд по интеллектуальным правам указал на ошибочность приравнивания понятия заявителя как правообладателя в отношении похожих товарных знаков к понятию производителя. Такая идентификация обусловила неверный вывод Роспатента, согласно которому прекрасного знания российским потребителем продукции, маркированной заявленным обозначением, оказалось недостаточно для признания знака общеизвестным ввиду того, что представленные заявителем документы не позволили Роспатенту признать его известность в качестве товарного знака конкретного заявителя.

Отменяя решение Роспатента, суд сослался на нормы ст. 1229, 1235 ГК РФ, предусматривающих, что владелец товарного знака имеет право использовать средство индивидуализации по своему усмотрению любым не противоречащим закону способом, в частности, разрешать такое использование третьим лицам. Заявитель может как самостоятельно производить продукцию, маркируемую обозначением, претендующим на статус общеизвестного знака, так и поручать ее производство и (или) распространение третьим лицам. При этом законодательство Российской Федерации не содержит требования об обязательном указании на товаре информации о производстве продукции под контролем заявителя, как этого ошибочно требовал Роспатент.

Во втором из рассматриваемых резонансных споров Роспатент отказал в признании общеизвестным товарным знаком всемирно известного логотипа автомобильной компании «Форд Мотор Компани»5. Роспатент, в частности, полагал, что заявитель не доказал приобретения испрашиваемым обозначением широкой известности на территории Российской Федерации и интенсивного использования, поскольку представленные сведения о фактическом использовании заявленного знака исходили не от самого заявителя, а от его аффилированных лиц.

Суд первой инстанции первоначально признал выводы Роспатента законными и обоснованными, однако вышестоящая инстанция - Президиум Суда по интеллектуальным правам - отменила решение суда первой инстанции и направила дело на новое рассмотрение6. Основополагающие выводы в пользу отмены решения Роспатента базируются на буквальном толковании ст. 6 bis Парижской конвенции и принятых AIPPI (Международная ассоциация по охране интеллектуальной собственности) в рамках данного толкования резолюций. Так, в международной практике общеизвестным товарным знаком признается знак, известный большинству лиц, вовлеченных в производство или использование соответствующих товаров, и который очевидным образом ассоциируется с такими товарами как происходящими из определенного источника.

Таким образом, вопреки многолетнему подходу Роспатента, общеизвестность товарного знака должна определяться не в отношении конкретного производителя, который может не являться тем же лицом, что и правообладатель товарных знаков (обозначений), а в отношении компании, являющейся источником происхождения товаров под заявляемым на регистрацию обозначением.

Заявитель (он же правообладатель серии товарных знаков, в которую входит знак, претендующий на общеизвестность), может как самостоятельно производить продукцию, маркируемую таким знаком, так и поручать ее производство и (или) распространение третьим лицам. При этом требование об обязательном указании на товаре информации о производстве продукции «под контролем заявителя» законодательство Российской Федерации не содержит.

Важно, что в силу ст. 2 Совместной резолюции ВОИС, компетентный орган должен принимать во внимание любые обстоятельства, на основании которых можно сделать вывод о том, что знак является общеизвестным. При этом компетентный орган не вправе настаивать на представлении информации, отвечающей каким-либо специальным критериям (например, указание на то, что товар производится по лицензии или под контролем заявителя). Выбор представляемой информации оставлен на усмотрение стороны, испрашивающей охрану товарному знаку. Нельзя запрещать заявителю доказывать обстоятельства, связанные с интенсивным использованием его знака другими лицами, если заявитель (правообладатель) указывает на законность такого использования, и эти доводы никем не опровергаются.

Изложенная выше правовая позиция нашла отражение и в других решениях по общеизвестным знакам. Например, в деле об оспаривании решения Роспатента об отказе в признании общеизвестным товарным знаком обозначения UAZ на имя ООО «Ульяновский автомобильный завод»7.

В этом споре суд первой инстанции также сначала поддержал Роспатент, однако кассационная инстанция со ссылкой на ст. 6 bis Парижской конвенции и принятые AIPPI резолюции, а также Совместную резолюцию ВОИС по общеизвестным товарным знакам и п. 2 ст. 16 Соглашения по торговым аспектам прав интеллектуальной собственности (ТРИПС/TRIPS), заключенного в г. Марракеше 15 апреля 1994 г., действующего с изменениями от 6 декабря 2005 г., постановила, что для вывода об общеизвестности знака правовое значение имеют его известность и узнаваемость широкими кругами потребителей и ассоциирование с источником происхождения товаров с использованием этого средства индивидуализации (а не с конкретным заявителем).

Президиум Суда по интеллектуальным правам постановил, что компетентный орган не вправе настаивать на представлении каких-либо специальных критериев. Заключение компетентного органа в каждом случае будет зависеть от конкретных обстоятельств дела. В некоторых случаях актуальность может иметь совокупность всех факторов, перечисленных в Совместной резолюции ВОИС, в других случаях актуальными могут быть лишь некоторые из них. И, наконец, в отдельных случаях все факторы могут оказаться неактуальными, и решение может быть основано на дополнительных факторах, которые не являлись заранее утвержденными. Тем не менее, доказательственную базу определяет сам заявитель, а компетентный орган обязан принимать во внимание любые обстоятельства, на основании которых можно сделать вывод о том, что знак является общеизвестным.

Даже в упомянутом выше решении по делу об общеизвестности знака «НОВЫЙ ЖЕМЧУГ»8, где Суд по интеллектуальным правам вслед за Роспатентом отметил, что товарный знак должен ассоциироваться у потребителей именно с заявителем как источником происхождения товара на дату испрашиваемой общеизвестности, содержится важная оговорка: «При этом в Государственном реестре товарных знаков и знаков обслуживания Российской Федерации отсутствует информация о предоставлении правообладателем каким-либо лицам прав на использование товарного знака № 319921».

К сожалению, несмотря на обозначенную Судом по интеллектуальным правам позицию, подразумевающую определение общеизвестности товарного знака не в отношении товаров конкретного производителя, который может не являться тем же лицом, что и правообладатель товарных знаков (обозначений), а в отношении товаров компании, являющейся источником происхождения товаров под заявляемым обозначением, Роспатент продолжает отказывать в признании общеизвестными любимых и популярных брендов россиян, лишь по причине недоказанности известности заявителя.

Самым свежим примером является дело о признании общеизвестным товарного знака на имя компании «Санэко Лимитед», рассмотренное на заседании комиссии Роспатента 24 июля 2019 г.[11].

Знак «Роллтон» интенсивно используется для маркировки пищевых продуктов быстрого приготовления, в результате чего в 2008 году он занял 2-е место в списке Forbes «Топ-50 самых популярных российских брендов» [12] и 38-е место в рейтинге Forbes «50 самых продаваемых российских брендов» [13]. С 2014 г. марка «Роллтон» является одним из лидеров продаж в сегменте лапши быстрого приготовления на российском рынке [14]. Несмотря на это Роспатент решением от 14 августа 2019 г. в признании данного товарного знака общеизвестным отказал.

Основополагающий итоговый вывод, сделанный в решении Роспатента от 14 августа 2019 г. по данному делу, звучит следующим образом: «Подводя итог вышесказанного, коллегия не может прийти к выводу о том, что в результате интенсивного использования продукция под обозначением приобрела известность среди соответствующих групп потребителей в отношении конкретного лица, а именно, заявителя, на указанную в заявлении дату».

Таким образом, разъяснения Суда по интеллектуальным правам об ошибочности приравнивания понятия заявителя как правообладателя в отношении идентичных товарных знаков к понятию производителя не возымели никакого влияния на Роспатент.

Сколько еще времени потребуется, чтобы Роспатент задумался о пересмотре своего чрезмерно формального подхода, от которого страдают добросовестные заявители, вынужденные нести дополнительные судебные издержки?

Далее поговорим о связи между общеизвестным знаком и его правообладателем.

Полагаем, что Роспатент тоже должен попытаться встать на позицию рядового потребителя, для которого неважно, кто производит товар под известным и любимым брендом, если существует четкая связь с определенным коммерческим источником, а качество товаров остается неизменным.

По большому счету, смена правообладателя общеизвестного товарного знака для потребителей может пройти незамеченной. Если бы, например, транснациональная корпорация «Юнилевер», владеющая общеизвестным товарным знаком для чая LIPTON, продала его другой крупной транснациональной корпорации, например «Нестле», которая при этом продолжит поставлять на российский рынок чай в тех же объемах и такого же качества, для потребителя ничего не изменится, а знак не утратит своей общеизвестности.

- Рег. № 21

Если обратиться к Реестру общеизвестных товарных знаков РФ, можно убедиться, что многие из включенных в него знаков изменили правообладателя за время, прошедшее с момента признания их общеизвестными, например:

-

права на общеизвестный знак № 3 перешли от ОАО «Бритиш Американ Тобакко-Ява» перешли к ЗАО «Бритиш Американ Тобакко-СПб»;

-

права на общеизвестный знак № 39 перешли от ОАО «Фармстандарт-Томскхимфарм», г. Томск, к ПАО «Отисифарм», Москва;

-

права на общеизвестный знак № 39 перешли от Дзе Пьер Смирнофф Компани, Великобритания, к Диаджео Норт Америка, Инк. (корпорация штата Коннектикут), Соединенные Штаты Америки; права на общеизвестный знак № 100 перешли от ООО «Нидан Соки», г. Котельники, к АО «Мултон», Санкт-Петербург.

Подобных примеров, на практике много. Гражданский кодекс РФ и Административный регламент предоставления Федеральной службой по интеллектуальной собственности государственной услуги по государственной регистрации распоряжения по договору исключительным правом на изобретение, полезную модель, промышленный образец, товарный знак, знак обслуживания, зарегистрированные топологию интегральной микросхемы, программу для электронных вычислительных машин, базу данных, утвержденный приказом Минэкономразвития России от 10 июня 2016 г. № 371, позволяют отчуждать исключительные права на общеизвестный товарный знак наряду с обычными знаками при условии, если такое отчуждение не приведет к введению в заблуждение потребителей относительно товара или изготовителя.

Тогда в чем смысл требовать доказательств известности знака среди соответствующих групп потребителей в отношении конкретного лица, то есть заявителя, на стадии рассмотрения заявления в Роспатенте.

Авторы настоящей статьи убеждены, что подход Роспатента к общеизвестному знаку как знаку конкретного лица был изначально неверным. Он не согласуется ни с международной правоприменительной практикой, ни с позицией, выраженной в целом ряде недавних решений Суда по интеллектуальным правам. Надеемся, что очередное привлечение внимания к этой проблеме должно сократить число отменяемых судом решений Роспатента, в основу которых был положен надуманный и формальный критерий известности заявителя.

Полагаем, что федеральный орган исполнительной власти в сфере интеллектуальной собственности должен отказаться от трактовки понятий «товары лица» в контексте ст.  6 bis Парижской конвенции либо «товары заявителя» (п. 1 ст. 1508 ГК РФ) как подразумевающих знание потребителями конкретного лица - подателя заявления о признании товарного знака общеизвестным.

Для целей доказывания общеизвестности товарного знака вполне достаточно, если потребителям будут известны товары, происходящие из некого общего источника, под который могут подпадать лицензиаты, сублицензиаты заявителя, а также аффилированные с ним лица, входящие в одну группу компаний. Это будет справедливо и по отношению к заявителю, и по отношению к потребителям, которые, несомненно заинтересованы в усиленной правовой охране своих любимых брендов.

Добросовестные правообладатели товарных знаков, претендующих на статус общеизвестных, проделали огромную работу, чтобы завоевать рынок и сделать свой продукт популярным. Искусственно воздвигаемые препоны, не позволяющие лидерам рынка получить дополнительную правовую охрану, потому что они доказали известность знака, бренда, но не доказали знание потребителями его текущего правообладателя, тормозят развитие экономики и подрывают доверие бизнеса к институту общеизвестного знака в целом и к компетенции органа исполнительной власти, отвечающего за решение вопроса о признании знаков общеизвестными, в частности.

 

---