"Журнал Суда по интеллектуальным правам", № 8, июнь 2015 г., с. 29-38

Статья 10.bis Конвенции по охране промышленной собственности (Париж, 20.03.1883, далее – Парижская конвенция) установлен запрет на недобросовестную конкуренцию, то есть всякий акт конкуренции, противоречащий честным обычаям в промышленных и торговых делах.

Одной из форм нечестного ведения бизнеса является недобросовестная конкуренция, связанная с приобретением и использованием исключительного права на средства индивидуализации юридических лиц, продукции, работ или услуг (ч. 2 ст. 14 Федерального закона 26.07.2006 № 135-ФЗ «О защите конкуренции» (далее – Закон о конкуренции)).

Главой 76 ч. 4 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ) к средствам индивидуализации юридических лиц, товаров, работ или услуг отнесены право на фирменное наименование, право на товарный знак или знак обслуживания, право на наименование места происхождения товара и право на коммерческое обозначение. При этом преобладающее число судебных дел, связанных с нечестностью ведения бизнеса, касается недобросовестного приобретения и использования права на товарный знак и знак обслуживания.

В судебной практике в этой сфере возник ряд вопросов, касающихся круга обстоятельств, которые нуждаются в оценке при анализе честности лиц, обращающихся или обращавшихся за получением права на товарный знак.

В качестве первого можно поставить вопрос о том, какие недобросовестные действия охватываются ч. 2 ст. 14 Закона о конкуренции – только одновременно приобретение, сопряженное с использованием права на товарный знак; или же как отдельно приобретение права, отдельно использование права, так и названные действия в совокупности.

Несмотря на то, что норма ч. 2 ст. 14 Закона о конкуренции, казалось бы, сформулирована таким образом, что ею могут охватываться только действия по недобросовестному приобретению права на товарный знак, если они сопряжены с недобросовестным же использованием такого права, судебная практика придерживается иного толкования, во многом основанного на положениях подп. 6 п.п. 2 ст. 1512 ГК РФ, из которого следует, что недобросовестными могут быть признаны и действия только по приобретению исключительного права на товарный знак.

Согласно подп. 6 п.п. 2 ст. 1512 ГК РФ, предоставление правовой охраны товарному знаку может быть оспорено и признано недействительным полностью или частично в течение всего срока действия правовой охраны, если связанные с предоставлением правовой охраны товарному знаку или сходному с ним до степени смешения другому товарному знаку действия правообладателя признаны в установленном порядке злоупотреблением правом либо недобросовестной конкуренцией.

Таким образом, с точки зрения ГК РФ основанием для прекращения правовой охраны товарного знака является недобросовестность при его регистрации.

В отличие от этого согласно ч. 2 ст. 14 Закона о конкуренции не допускается недобросовестная конкуренция, связанная не только с приобретением, но и с использованием исключительного права на средства индивидуализации юридического лица, средства индивидуализации продукции, работ или услуг.

Представляется, что недобросовестным может являться как приобретение исключительного права на товарный знак (при этом закон не говорит о том, что под приобретением понимаются только действия, направленные на государственную регистрацию товарного знака – приобрести право на товарный знак можно и на основании договора об отчуждении такого права), так и лишь использование товарного знака.

При этом основанием для прекращения правовой охраны товарного знака может являться исключительно недобросовестность на стадии регистрации товарного знака. Если действия, связанные с регистрацией, носили добросовестный характер, а нечестным является лишь использование товарного знака, то возможно пресечь именно недобросовестное использование товарного знака, запретив правообладателю совершать определенные действия, при этом сама регистрация, полагаем, должна быть оставлена в силе.

Вопрос о признании действий правообладателя по приобретению исключительного права актом недобросовестной конкуренции может быть рассмотрен в административном порядке антимонопольным органом. При этом вынесенное антимонопольным органом решение является основанием для принятия Роспатентом решения о признании недействительным предоставления правовой охраны товарному знаку по указанному выше основанию (п.п. 63 совместного постановления Пленумов Верховного Суда Российской Федерации и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 26.03.2009 № 5/29 «О некоторых вопросах, возникших в связи с введением в действие ч. 4 Гражданского кодекса Российской Федерации»).

Защита прав лица от нарушения антимонопольного законодательства может быть осуществлена лицом не только в административном, но и в судебном порядке (п.п. 20 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.06.2008 № 30 «О некоторых вопросах, возникающих в связи с применением арбитражными судами антимонопольного законодательства»).

Следовательно, требование о признании действий лица недобросовестной конкуренцией может быть предъявлено лицом непосредственно в суд, минуя административный порядок. В этом случае основанием для вынесения Роспатентом решения о признании недействительным предоставления правовой охраны товарному знаку будет являться судебное решение о признании действий правообладателя по приобретению права недобросовестной конкуренцией.

Соответственно право устанавливать недобросовестную конкуренцию в действиях правообладателя предоставлено суду или антимонопольному органу, Роспатент же на основании подп. 6 п.п. 2 ст. 1512 ГК РФ фактически исполняет решение суда или антимонопольного органа.

Даже в случае, если оценивается добросовестность приобретения исключительного права на товарный знак, как правило необходимо учитывать последующее (после фактического приобретения исключительного права на товарный знак) поведение лица.

Обстоятельства, непосредственно связанные с приобретением (в том числе путем государственной регистрации) права на товарный знак, а равно имеющиеся данные об обстоятельствах, предшествующих приобретению, могут не всегда давать объективной картины.

Для квалификации приобретения права на товарный знак как акта недобросовестной конкуренции исходя из статьи 10bis Парижской конвенции по охране промышленной собственности оценке подлежит его честность; следовательно, учитывается и цель приобретения такого права.

Представляется, что с этой точки зрения при рассмотрении вопроса о добросовестности приобретения права на товарный знак исследованию подлежит и последующее поведение лица, на основании которого может быть выяснена и определена цель его действий.

Между приобретением исключительного права на товарный знак и совершением действий, в которых проявляется изначально существовавшая цель такого приобретения; по использованию этого права способом, влекущим негативные последствия для субъектов предпринимательской деятельности, являющихся конкурентами правообладателя; может проходить достаточно большой промежуток времени (месяца, годы, а иногда и десятилетия).

В силу ст. 41.1 Закона о конкуренции дело о нарушении антимонопольного законодательства не может быть возбуждено и возбужденное дело подлежит прекращению по истечении трех лет со дня совершения нарушения антимонопольного законодательства, а при длящемся нарушении антимонопольного законодательства – со дня окончания нарушения или его обнаружения.

Для разрешения вопроса о возможности возбуждения дела о недобросовестной конкуренции необходимо правильно определить момент совершения такого правонарушения, а также возможность его отнесения к нарушениям, имеющим длящийся или продолжаемый характер.

Думается, что основания для отнесения нарушения, объективная сторона которого представляет собой недобросовестную конкуренцию, выражающуюся в приобретении и использовании исключительного права на товарный знак; к длящимся или продолжаемым правонарушениям отсутствуют.

Так, длящимся является такое административное правонарушение, которое выражается в длительном непрекращающемся невыполнении или ненадлежащем выполнении возложенных на лицо обязанностей и характеризующееся непрерывным осуществлением противоправного деяния (п.п. 14 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24.03.2005 № 5 «О некоторых вопросах, возникающих у судов при применении Кодекса об административных правонарушениях», п.п. 19 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 27.01.2003 № 2 «О некоторых вопросах, связанных с введением в действие Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях»).

В постановлении 23 Пленума Верхового Суда СССР от 04.03.1929 «Об условиях применения давности и амнистии к длящимся и продолжаемым преступлениям» применительно к преступлениям приводится иное определения длящихся деяний. Согласно п.п. 1 названного постановления длящееся преступление определяется как действие или бездействие, сопряженное с последующим длительным невыполнением обязанностей, возложенных на виновного законом под угрозой уголовного преследования. При этом такие преступления характеризуются непрерывным осуществлением состава определенного преступного деяния.

Длящееся преступление начинается с момента совершения преступного действия (бездействия) и кончается вследствие действия самого виновного, направленного к прекращению преступления, или наступления событий, препятствующих совершению преступления (например, вмешательство органов власти) (п. 4 того же постановления).

В свою очередь продолжаемое преступление – это преступление, складывающееся из ряда тождественных преступных деяний, направленных к общей цели и составляющих в своей совокупности единое преступление (п. 2 того же постановления).

Думается, что выработанные подходы по определению того, что является длящимся противоправным деянием могут быть применены и при анализе вопроса о недобросовестной конкуренции.

Подходы в определении того, что понимается под длящимся противоправным поведением для преступлений и административных правонарушений отличаются. Для преступлений это сочетание преступного деяния и последующего невыполнения обязанностей, возникших в связи с этим деянием; иными словами это совершение первоначального действия (бездействия), отличающегося от последующего преступного состояния, в рамках которого на стадии оконченного преступления продолжается причинение вреда охраняемым уголовным законом общественным отношениям1. Длящиеся административные правонарушения – это возобновляемое противоправное поведение, в рамках которого ежедневно, ежеминутно выполняется один и тот же состав правонарушения.

Вместе с тем несмотря на различия, между длящимися преступлениями и административными правонарушениями есть общее – непрерывность. Как преступления, так и административные правонарушения, чтобы признаваться длящимися должны осуществляться непрерывно.

Применительно к рассматриваемому вопросу действия по приобретению исключительного права на товарный знак и последующему использованию такого права, в котором проявляется цель такого приобретения, как правило, не характеризуются непрерывностью. Соответствующие самостоятельные действия зачастую совершаются с большим временным интервалом.

Нельзя рассматриваемое нарушение отнести и к продолжаемым, поскольку оно не характеризуется тождественностью действий (не могут быть признаны тождественными действия по приобретению права на товарный знак и действия по использованию этого права).

Таким образом, рассматриваемое нарушение следует относить к однократным. Вместе с тем срок давности возможно считать не с момента приобретения исключительного права на товарный знак, а с момента проявления умысла – с момента, когда стала ясна цель лица, получившего право на товарный знак.

С учетом изложенного дело о недобросовестной конкуренции может быть возбуждено в течение трех лет с момента совершения действий по использованию товарного знака, направленных на причинение негативных последствий хозяйствующим субъектам – конкурентам.

Такие действия, как правило, выражаются в направлении хозяйствующим субъектам – конкурентам писем о запрете использования товарного знака, различных претензий и требований о выплате компенсации, в обращении в суд с требованием запретить использование товарного знака и/или выплатить компенсацию за его незаконное использование.

Вместе с тем сами по себе действия субъекта предпринимательской деятельности, направленные на защиту своего исключительного права на товарный знак, не только не запрещены, но и предписаны законом (ст. 1252, 1515 ГК РФ), поскольку корреспондируют обязанности всех и каждого это право не нарушать. То есть исключительное право на товарный знак по сути является законным способом ограничения конкуренции со стороны правообладателя по отношению к иным субъектам предпринимательской деятельности.

Такие действия могут быть нарушением либо в случае, если они являются недобросовестными сами по себе (недобросовестная конкуренция, выражающаяся в использовании исключительного права на товарный знак); либо в случае если они сами по себе не несут в себе недобросовестности, но их недобросовестность определяется нечестной целью приобретения исключительного права на товарный знак (недобросовестная конкуренция, выражающаяся в приобретении и использовании права на товарный знак).

Таким образом, для определения объективной стороны нарушения, выразившегося в недобросовестной конкуренции по приобретению и использованию исключительного права на товарный знак, подлежит анализу добросовестность или недобросовестность цели такого приобретения; при этом промежуток времени, прошедший с момента приобретения права на товарный знак до момента его использования, правового значения не имеет.

При этом применительно к исследуемым правоотношениям сам факт соответствия государственной регистрации товарного знака положениям ч. четвертой ГК РФ правового значения не имеет, поскольку осуществляя такую регистрацию исключительного права на товарный знак, Роспатент проверяет соответствие заявленного обозначения требованиям ст. 1483 ГК РФ (до вступления в силу ч.4. ГК РФ – на соответствие требованиям ст. 6 и 7 Закона Российской Федерации от 23.09.1992 № 3520?I «О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров» (далее – Закон о товарных знаках)). Установление Роспатентом отсутствия несоответствия заявленного на регистрацию обозначения названным нормам права и возможности его регистрации в качестве товарного знака никак не охватывает исследование цели приобретения права на товарный знак, поскольку такое исследование не входит в компетенцию названного государственного органа.

Законность регистрации в качестве товарного знака обозначения, широко известного и использовавшегося ранее в коммерческом обороте, подтверждена Конституционным Судом Российской Федерации в определении от 20.12.2001 № 287?О, проверявшим ст. 2, 4, 6 и 7 Закона о товарных знаках в той мере, в которой они позволяют регистрировать в качестве товарного знака словесные обозначения, используемые в коммерческом обороте неопределенное по продолжительности время, на имя только одного субъекта предпринимательской деятельности; на соответствие Конституции Российской Федерации, в том числе ст. 34, содержащей запрет на экономическую деятельность, направленную на монополизацию и недобросовестную конкуренцию.

Таким образом, регистрация в качестве товарного знака обозначения, ранее использовавшегося различными субъектами предпринимательской деятельности (или просто иным субъектом, в результате действий именно которого обозначение стало известным), на одного из них сама по себе не составляет состава недобросовестной конкуренции. Необходимо исследовать цель, которую преследовал такой субъект, осуществляя действия по приобретению права на товарный знак.

Недобросовестность цели приобретения товарного знака определяется намерением причинить вред хозяйствующим субъектам – конкурентам уже на момент приобретения исключительного права на товарный знак (например, ограничить конкуренцию путем вытеснения с товарного рынка таких субъектов, которые наряду с правообладателем используют какое-либо обозначение для индивидуализации своих товаров, работ, услуг), с отложением дальнейшей реализации противоправного умысла для осуществления его при более благоприятных обстоятельствах, о наступлении которых свидетельствует использование исключительного права на товарный знак путем совершения действий по запрету конкурентам индивидуализировать свои товары, работы или услуги тождественным или сходным до степени смешения обозначением.

При этом такая цель должна объективно существовать на момент приобретения исключительного права на товарный знак, а не появиться впоследствии.

Наличие такой цели легче доказать в случае, если между моментом приобретения и моментом использования исключительного права на товарный знак проходит незначительный промежуток времени. При этом отложение действий по запрету использования тождественного или сходного до степени смешения обозначения хозяйствующим субъектам – конкурентам может определяться заблуждением правообладателя о том, что его действия по приобретению права на товарный знак не могут быть оспорены по основаниям их недобросовестности по истечении трехлетнего периода после регистрации товарного знака.

Значительно труднее установить недобросовестность цели приобретения исключительного права на товарный знак в ситуации, когда между моментом приобретения и моментом использования исключительного права на товарный знак проходит значительный промежуток времени. В такой ситуации для доказывания недобросовестности цели приобретения исключительного права на товарный знак необходим анализ всей совокупности обстоятельств, характеризующих в том числе деятельность самого правообладателя, а возможно и его конкурентов. Например, в ситуации, когда на товарном рынке какой-либо промежуток времени отсутствовали конкуренты, у правообладателя не было оснований для осуществления таких действий, и они могли осуществиться только с появлением или возобновлением деятельности конкурентов. В ситуации же, когда сам правообладатель не использовал свой товарный знак для индивидуализации производимых товаров или им не осуществлялась производственная деятельность в целом; у него могла отсутствовать необходимость в воспрепятствовании использования обозначения конкурентами, поскольку такое использование обозначения конкурентами на определенном товарном рынке позволяет поддерживать интерес потребителя к продукции, маркированной этим обозначением.

Изложенные ситуации являются лишь частными примерами отложения реализации недобросовестной цели до более благоприятных обстоятельств.

В свою очередь об отсутствии недобросовестной цели приобретения права на товарный знак может свидетельствовать бездействие правообладателя по оспариванию правовой охраны товарных знаков хозяйствующих субъектов – конкурентов, включающих сходные до степени смешения обозначения либо тождественные элементы в качестве неохраняемых.

Важен и правовой механизм, который может применяться к юридической квалификации добросовестности или недобросовестности цели действия по приобретению исключительного права на товарный знак.

Так, Закон о конкуренции определяет недобросовестную конкуренцию как любые действия хозяйствующих субъектов (группы лиц), которые направлены на получение преимуществ при осуществлении предпринимательской деятельности, противоречат законодательству Российской Федерации, обычаям делового оборота, требованиям добропорядочности, разумности и справедливости и причинили или могут причинить убытки другим хозяйствующим субъектам – конкурентам либо нанесли или могут нанести вред их деловой репутации.

Таким образом, в понимании названного закона недобросовестной конкуренцией могут быть признаны, в том числе, действия, направленные на получение преимуществ в предпринимательской деятельности.

Такие преимущества могут быть получены и посредством приобретения исключительных прав на обозначение, широко известное потребителям, вызывающее у них положительные ассоциативные связи с определенным товаром, его качеством, а возможно и производителем, которым правообладатель не является.

Между тем названный закон вступил в законную силу 26.10.2006 и может быть применен для правовой квалификации добросовестности или недобросовестности действий правообладателя исключительного права на товарный знак только в случае, если такие действия совершены после указанной даты вступления в силу этого закона.

В ранее действовавшем Законе РСФСР от 22.03.1991 № 948?I «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках» (далее – Закон от 22.03.1991 № 948?I) содержалось аналогичное понятие недобросовестной конкуренции, однако п. 2 ст. 10 этого Закона, не допускающий недобросовестную конкуренцию, связанную с приобретением и использованием исключительных прав на средства индивидуализации юридического лица, индивидуализации продукции, выполняемых работ или оказываемых услуг; введен Федеральным законом от 09.10.2002 № 122-ФЗ.

Таким образом, квалификация действий хозяйствующего субъекта по приобретению исключительного права на товарный знак в качестве недобросовестной конкуренции, во временном масштабе связанных с подачей заявки на регистрацию товарного знака, через призму названного Закона возможно только начиная с введение в действие указанной нормы права.

К действиям по приобретению исключительного права на товарный знак, осуществленным ранее указанной даты, может быть применена ст. 10 ГК РФ, не допускающая действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах, и использование гражданских прав в целях ограничения конкуренции (п. 1 в редакции до 30.12.2012).

Вместе с тем следует учитывать, что добросовестность участников гражданского оборота презюмируется, иное подлежит доказыванию.

Квалификация добросовестности или недобросовестности цели приобретения исключительного права на товарный знак может осуществляться посредством правового механизма, предусмотренного ст. 10.bis Парижской конвенции, ратифицированной СССР 19.09.1968, и являющейся частью правовой системы Российской Федерации в силу ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации.

Особенно актуально применение положений Парижской конвенции к действиям по приобретению исключительного права, осуществленным до вступления в силу ч. 1 ГК РФ, поскольку иной правовой механизм для квалификации добросовестности или недобросовестности таких действий в период до 1994 г. отсутствует.

Таким образом, для определения объективной стороны недобросовестной конкуренции, выразившейся в приобретении и использовании исключительного права на товарный знак, подлежат установлению как факт осуществления действий правообладателя по использованию исключительного права на товарный знак, направленных на получение преимуществ в предпринимательской деятельности, которые причинили или могут причинить убытки другим хозяйствующим субъектам – конкурентам либо нанести вред их деловой репутации (хотя недобросовестности самих по себе таких действий может и не усматриваться), так и недобросовестность цели приобретения исключительного права на товарный знак.

В случае когда речь идет о недобросовестной конкуренции, выразившейся в использовании исключительного права на товарный знак, подлежит установлению факт осуществления действий правообладателя по использованию принадлежащего ему права, направленных на получение преимуществ в предпринимательской деятельности, которые причинили или могут причинить убытки другим хозяйствующим субъектам – конкурентам либо нанести вред их деловой репутации; а также противоречие самих по себе этих действий законодательству Российской Федерации, обычаям делового оборота, требованиям добропорядочности, разумности и справедливости.

Еще одним вопросом, нуждающимся в исследовании, является правильное определение состава лиц, которые могут быть потерпевшими от нарушения.

Очевидно, что для признания действий правообладателя по использованию исключительного права на товарный знак недобросовестной конкуренцией необходимо установить наличие хозяйствующих субъектов – конкурентов правообладателя, которым действиями правообладателя по использованию исключительного права на товарный знак причинены или могут быть причинены убытки или нанесен вред их деловой репутации.

Однако для квалификации действий правообладателя по приобретению и использованию исключительного права на товарный знак в качестве акта недобросовестной конкуренции недостаточно установления наличия таких субъектов на момент совершения действий по использованию исключительного права.

Наличие таких субъектов на момент осуществления действий по использованию исключительного права на товарный знак определяет право этих субъектов на обращение в антимонопольный орган или в суд с требованием о признании действий правообладателя по приобретению и использованию исключительного права на товарный знак актом недобросовестной конкуренции (то есть заинтересованность таких субъектов в предъявлении соответствующего требования).

Вместе с тем присутствие на товарном рынке таких субъектов на момент использования исключительного права на товарный знак само по себе не может подтверждать недобросовестность действий правообладателя по приобретению исключительного права на товарный знак.

Так как недобросовестная цель должна существовать уже на момент осуществления действий по приобретению исключительного права на товарный знак, и эта недобросовестность должна присутствовать на фоне конкурентных отношений; необходимо установление наличия хозяйствующих субъектов – конкурентов на момент осуществления действий по приобретению исключительного права на товарный знак. Отсутствие таких конкурентов на момент приобретения исключительного права на товарный знак означает отсутствие на этот момент конкурентных правоотношений и невозможность применения антимонопольного законодательства для квалификации действий по приобретению исключительного права на товарный знак в качестве одной из составляющих акта недобросовестной конкуренции.

Кроме того, при отсутствии конкурентов затруднительно квалифицировать цель приобретения исключительного права на товарный знак в качестве недобросовестной, нечестной, поскольку такая недобросовестность или нечестность может проявляться исключительно по отношению к кому-либо.

Действительно, Закон о конкуренции и ранее действовавший Закон от 22.03.1991 № 948?I предусматривают, что такие действия могут быть направлены на получение преимуществ при осуществлении предпринимательской деятельности, однако преимущества могут быть получены по отношению к кому-либо или перед кем-то, что также предполагает наличие хозяйствующих субъектов – конкурентов.

Таким образом, для признания действий правообладателя по приобретению и использованию исключительного права на товарный знак недобросовестной конкуренцией необходимо установить наличие хозяйствующих субъектов – конкурентов правообладателя как на момент осуществления действий по использованию исключительного права, так и на момент приобретения исключительного права.

При этом думается, что при обращении в суд или антимонопольный орган с требованием к правообладателю о признании его действий по приобретению и использованию исключительного права на товарный знак актом недобросовестной конкуренции подлежат удовлетворению заявления только тех хозяйствующих субъектов – конкурентов (существующих на момент использования исключительного права на товарный знак), которые (либо их правопредшественники) присутствовали на товарном рынке и на момент приобретения исключительного права на товарный знак; поскольку только в отношении них мог существовать отложенный умысел на причинение им убытков или вреда деловой репутации в будущем при более благоприятном стечении обстоятельств (недобросовестная цель приобретения исключительного права на товарный знак).

Достаточно ярким примером судебной практики для иллюстрации изложенных выводов может служить судебное дело по заявлению открытого акционерного общества «Жигулевское пиво» (далее – общество «Жигулевское пиво») о признании недействительным решения антимонопольного органа о признании действий названного общества, связанных с приобретением и использованием исключительного права на комбинированный товарный знак по свидетельству Российской Федерации № 142809 в части словесного элемента «САЯНЫ» в отношении товаров 32-го класса Международной классификации товаров и услуг для регистрации знаков, актом недобросовестной конкуренции в соответствии с ч. 2 ст. 14 Закона о конкуренции (постановление президиума Суда по интеллектуальным правам от 30.03.2015 по делу № СИП?744/2014).

Антимонопольным органом при рассмотрении поданных в этот орган заявлений открытого акционерного общества «АЯН» и общества с ограниченной ответственностью «Ессентукский пивзавод» было установлено, что на момент осуществления обществом «Жигулевское пиво» действий по защите своего исключительного права на комбинированный товарный знак (этикетка) со словесным обозначением «САЯНЫ» по свидетельству Российской Федерации № 142809 (дата приоритета – 18.02.1993), выразившихся в направлении заявителям претензий (2013 г.) с требованием о прекращении использования обозначения со словесным элементом «САЯНЫ», на товарном рынке, помимо самих заявителей, присутствовали иные хозяйствующие субъекты, осуществляющие предпринимательскую деятельность по производству и реализации безалкогольных газированных напитков, в том числе газированного тонизирующего напитка «САЯНЫ».

Одновременно антимонопольный орган признал, что тонизирующий напиток «САЯНЫ» был широко известен на территории СССР, производился в советский период времени многими производителями и входит в число самых популярных советских газированных напитков.

Установив известность, популярность напитка «САЯНЫ» и его производство различными производителями в советский период времени, то есть ранее даты приоритета товарного знака; а также приняв во внимание причинение убытков хозяйствующим субъектам – конкурентам действиями правообладателя по использованию товарного знака; антимонопольный орган счел, что в действиях общества «Жигулевское пиво» по приобретению и использованию исключительного права на товарный знак присутствуют все признаки недобросовестной конкуренции.

Президиумом Суда по интеллектуальным правам решение антимонопольного органа признано недействительным как не соответствующее ч. 2 ст. 14 Закона о конкуренции, поскольку при рассмотрении административного дела этим органом не установлено наличие конкурентов на момент осуществления правопредшественником общества «Жигулевское пиво» действий по приобретению исключительного права на товарный знак, не определен факт сохранения конкурентных отношений именно с этими лицами на момент осуществления действий по использованию исключительного права на товарный знак, а также не установлена недобросовестность цели приобретения исключительного права на товарный знак (на момент приобретения).

Установление антимонопольным органом факта производства напитка «САЯНЫ» иными производителями до приобретения исключительного права на товарный знак и существенно после него, но не на момент подачи заявки на регистрацию товарного знака, не подтверждает факта производства этого напитка на момент осуществления действий по приобретению исключительного права на товарный знак.

Президиум Суда по интеллектуальным правам отметил, что в том случае, когда факты существования конкурентов на момент осуществления действий по приобретению исключительного права на товарный знак, а также продолжения конкурентных отношений на момент осуществления правообладателем действий по использованию товарного знака, выразившихся в препятствовании использования тождественного или сходного до степени смешения обозначения иными лицами, будут установлены, подлежит оценке цель приобретения исключительного права на товарный знак.

Только при установлении недобросовестности (нечестности) такой цели, ее направленности на причинение неблагоприятных последствий выявленным конкурентам, действия лица, приобретшего исключительное право на товарный знак и использующего его в соответствии с правилами, установленными действующим законодательством, могут быть признаны актом недобросовестной конкуренции.

В свою очередь, об отсутствии недобросовестности может свидетельствовать, в частности, бездействие правообладателя по оспариванию государственной регистрации товарных знаков хозяйствующих субъектов – конкурентов, включающих сходные до степени смешения обозначения, или тождественные элементы в качестве неохраняемых. По сути, такое бездействие может быть расценено как разрешение иным хозяйствующим субъектам использовать сходное или тождественное обозначение для маркировки выпускаемых ими товаров, то есть отсутствие недобросовестности цели приобретения исключительного права на товарный знак.

Аналогичным образом при характеристике действий лица, выразившихся в приобретении исключительного права на товарный знак, в качестве акта недобросовестной конкуренции может быть установлена иная нечестная их направленность (цель) – введение потребителей в заблуждение относительно способа изготовления, свойств и пригодности к применению товара, а также способность таких действий ввести потребителей в заблуждение. При этом и действия по использованию товарного знака следует квалифицировать также по отношению к потребителям, а не к хозяйствующим субъектам – конкурентам.

Наличие нечестной цели приобретения исключительного права на товарный знак подлежит установлению на момент подачи заявки на государственную регистрацию товарного знака, но при этом она может быть выявлена и позднее – в момент совершения правообладателем действий, на основании которых такая цель может быть установлена. Вместе с тем и в этом случае в рамках рассмотрения дела о признании актом недобросовестной конкуренции действий правообладателя по приобретению и использованию исключительного права на товарный знак с учетом совершенных позднее действий оценке подлежит цель именно приобретения права.

В данном же деле оценивалось лишь направление правообладателем писем в 2013 г..

Установление честности или нечестности именно этих действий само по себе не свидетельствует о честности или нечестности приобретения исключительного права на товарный знак.

Поскольку при рассмотрении административного дела антимонопольным органом не установлено наличие конкурентов на момент осуществления действий по приобретению исключительного права на товарный знак, не определен факт сохранения конкурентных отношений именно с этими лицами на момент осуществления действий по использованию исключительного права на товарный знак, не установлена недобросовестность цели приобретения исключительного права на товарный знак (на момент приобретения), а также не проверялась способность введения в заблуждение потребителей действиями по приобретению права на товарный знак; оспариваемое решение антимонопольного органа не может быть признано соответствующим положениям ч. 2 ст. 14 Закона о конкуренции.