Н.А. Айрапетов,
юрист юридической фирмы Lidings,
аспирант кафедры интеллектуальных прав
Университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА)

Для цитирования:

Айрапетов Н.А. Применимость концепции «Аура роскоши» с учетом принципа добросовестности в российской правовой системе // Журнал Суда по интеллектуальным правам. Сентябрь 2023. Вып. 3 (41). С. 142-147.
DOI: 10.58741/23134852_2023_3_15

Ayrapetov N.A. Applicability of Aura of luxury doctrine with regard to the principle of good faith in the Russian legal system // Zhurnal Suda po intellektual'nym pravam. September 2023. 3 (41). Pp. 142-147. (In Russ.).
DOI: 10.58741/23134852_2023_3_15

Стратегия розничной торговли товарами класса люкс отличается от розничной продажи других товаров не только признаками самого продукта, но и его ценой, способами реализации и механизмами создания отличительного образа в глазах покупателей, поскольку люксовые бренды стремятся не столько угодить покупателям, сколько удивить их1 [3]. Философское осмысление роскоши обращает внимание на ее символическое использование без привязки к материальной форме, которую она принимает (одежда, автомобиль, жилье и т.д.), а также на позы, манеру говорить, интересы и отношения к времени и пространству, которые роскошь создает2 [2]. Таким образом, ощущение роскоши дают нам не сами предметы, а отношение людей к таким предметам. Использование предметов роскоши часто понимается как стремление человека к элитному статусу, который прямо сопряжен с предметами роскоши и является по большей части «бренд фетишизмом», то есть восприятием товарных знаков как духовных сущностей, а не как информационных устройств3 [1]. Именно такое привилегированное положение создает определенный бренд вокруг товара/услуги.

Аура роскоши (Aura of luxury) - это концепция в праве интеллектуальной собственности, используемая в зарубежных правопорядках, которая применяется к товарам класса люкс. Доктрина направлена на защиту различительной способности товарного знака правообладателя при продаже третьим лицом товаров, законно введенных в оборот в условиях, которые могут умалить существующее психологическое восприятие бренда потребителем товара. Такое, например, возможно в случае, если товар бренда люкс (Gucci, Dolce & Gabbana и т.д.) продается в магазине секонд-хенд, поскольку это снижает привлекательность такого продукта. Появление и развитие данной доктрины вызвано тем, что продавцы играют центральную роль при организации бренда класса люкс как в качестве лиц, воплощающих ценности бренда, так и в качестве рычагов для создания прочных отношений с клиентами4 [6]. Для продавцов товаров класса люкс донесение до покупателя информации о ценности бренда и продукта является важной задачей5 [7].

Изучение концепции «Аура роскоши» представляет особый интерес, поскольку количество брендов класса люкс с учетом развития рынка постоянно растет. Такие бренды уже создаются не только европейскими и американскими компаниями, а появляются и в развивающихся странах. Россия не является исключением, поэтому анализ механизмов данной концепции и возможность ее использования в российском праве представляется интересными с учетом действующих норм в сфере права интеллектуальной собственности. Данная статья поможет ответить на вопрос, необходимо ли развитие и применение данной концепции в российской правовой системе в том виде, в каком она работает в зарубежных правопорядках, и, самое главное, необходимо ли внедрение такой доктрины в российское право.

Знаковое дело в отношении данной концепции было рассмотрено Судом Европейских сообществ (далее – Европейский Суд, Суд ЕС) в 2009 г.6 Дело касалось относительно простого нарушения договора. Компания Christian Dior заключила лицензионный договор на использование своего товарного знака с компанией SIL (Société industrielle lingerie) на производство и распространение элитных корсетных изделий с использованием товарного знака «CHRISTIAN DIOR». В рамках лицензионного договора было установлено, что SIL не имеет права перепродавать товар Christian Dior оптовикам, дисконтным магазинам, почтовым компаниям, компаниям по продаже и доставке продукции и т.д. без согласия правообладателя, а также должна сделать все необходимое, чтобы это правило соблюдалось ее дистрибьюторами или розничными продавцами. Впоследствии в отношении SIL была начата процедура банкротства. Чтобы попытаться облегчить свои коммерческие трудности, SIL запросила у Christian Dior согласие на продажу лицензионной продукции под товарным знаком «CHRISTIAN DIOR» вне каналов избирательного распределения, определенных в рамках лицензионного договора. Christian Dior отказался удовлетворить эту просьбу, но несмотря на это SIL впоследствии продала продукцию под товарным знаком «CHRISTIAN DIOR» компании Copad, дисконтной сети розничных магазинов, что прямо является нарушением условий лицензионного договора. Компания Christian Dior подала иски в суды Франции против SIL и Copad за нарушение прав на товарный знак. Хотя иски против SIL и Copad являются самостоятельными по отношению друг к другу, учитывая их различное положение в цепочке дистрибуции в обоих случаях рассматривались вопросы определения термина «качество» в отношении условий лицензионного договора применительно к каналам дистрибуции товаров уровня люкс и понятия «аура роскоши».

В отношении вопроса о качестве Европейский суд решил, что данное понятие напрямую связано с имиджем бренда, поэтому продажа лицензиатом предметов роскоши третьим лицам, не являющимся частью сети выборочного сбыта, может повлиять на качество этих товаров. Качество предмета роскоши состоит не только из его физических характеристик, но и из его «ауры роскоши», что неоднократно указывалось Европейским судом7.

Сложно не согласиться с избранным подходом, поскольку товарные знаки выполняют важную роль в конкурентных отношениях, они должны давать гарантию, что все товары или услуги, обозначенные ими, были произведены или поставлены под контролем одного предприятия, которое несет ответственность за их качество, так как потребители стремятся покупать товары по источнику происхождения, что неоднократно отмечалось в европейской судебной практике8.

При определении, является ли спорный товар под брендом «CHRISTIAN DIOR» предметом роскоши, суд руководствовался тем, что стороны лицензионного соглашения компании Christian Dior и SIL сами установили характер роскоши бренда «CHRISTIAN DIOR», поскольку их соглашение предусматривало выборочные каналы реализации продукции с использованием обозначения, чтобы поддерживать репутацию и престиж товарного знака.

Обоснование суда не является однозначно верным и бесспорным, поскольку не все бренды, которые имеют репутацию и престиж, являются люксовыми. Вместе с тем некоторые такие бренды признаются престижными благодаря своей надежности, но не вызывают такие эфемерные ощущения, которые создаются люксовыми брендами. Обоснование, что бренд является люксовым/роскошным только тем, что стороны его сами признали таковым в своем соглашении, также является спорным. Установление факта роскошности бренда только на основании относительного правоотношения прямо конкурирует с абсолютным правоотношением, которое возникает при нарушении третьим лицом ауры роскоши.

Обобщенно выводы Европейского суда при определении нарушения условий лицензионного договора и разрешении вопроса, нанесен ли ущерб роскошному бренду, выглядят следующим образом:

1)

характер брендированных предметов роскоши;

2)

объемы продаж и то, продает ли лицензиат товары в магазины, не входящие в каналы реализации, установленные лицензионным соглашением, регулярно или только время от времени;

3)

характер товаров, обычно реализуемых по не входящим в установленные договором каналы реализации, установленные лицензионным соглашением, и методы маркетинга, обычно используемые в данном секторе деятельности;

4)

отсутствие согласия правообладателя на такой способ коммерциализации через магазины, не входящие в каналы реализации, установленные лицензионным соглашением;

5)

нанесение ущерба имиджу бренда класса люкс и, таким образом, возникновение угрозы качеству продукта.

Следует отметить, что Европейский суд не выносил решение по существу спора, а лишь указал судам на критерии, которыми можно руководствоваться при предъявлении правообладателями требований о нарушении ауры роскоши товаров с их товарными знаками.

На основании проведенного анализа можно сделать вывод, что концепция «аура роскоши» применима к случаям, когда между правообладателем и его лицензиатом в рамках договора прямо установлено, что маркированный товарным знаком продукт является предметом роскоши, а также указаны ограничения на каналы реализации и лицензиат допустил нарушение условий каналов реализации. При этом требование применимо как к стороне по лицензионному договору в рамках относительного правоотношения, так и к лицу, которое по вине лицензиата допустило продажу товара по несогласованному каналу реализации, и такая продажа носила постоянный характер и нанесла ущерб репутации бренда.

В итальянской практике имеются дела9, в которых суды подтвердили возможность применения «Ауры роскоши», а именно установили следующее:

1)

целью избранных каналов реализации продукции было обеспечение правильного использования продукции, сохранение ее имиджа и престижа;

2)

для достижения этой цели дистрибьюторские соглашения требуют, чтобы допущенные торговые посредники обладали соответствующими профессиональными компетенциями, например в указанных судебных делах, посредством программы обучения;

3)

каналы реализации были выбраны на основе объективных критериев с целью сохранения роскошного имиджа брендов;

4)

характер продукции, поставляемой заявителей был таков, что требовал избирательного распределения сети;

5)

был установлен риск нанесения вреда имиджу бренда. Видно, что указанные решения свидетельствуют о том, насколько эффективной может быть стратегия защиты товарных знаков в исключительных каналах реализации10 [4].

Следует отметить, что бренды уровня люкс именно российского происхождения немногочисленны (Aurus, Bosco di Ciliegi), но в применении такого механизма защиты эксклюзивных каналов дистрибьюции могут быть заинтересованы и иностранные правообладатели, которые реализуют товары на рынке РФ (например, Hermes, Graff и т.д.). С учетом частичной легализации параллельного импорта в РФ11, и постепенным возвращением иностранных правообладателей на российский рынок, борьба за такие каналы реализации будет только усиливаться.

Если говорить про применение доктрины в рамках правоотношения правообладатель-лицензиат, то здесь никаких ограничений не существует. В рамках лицензионного договора, то есть относительного правоотношения, стороны, исходя из принципа свободы договора, вправе установить любые условия в соглашении. Следовательно, правообладатель, если обнаружит, что лицензиат реализовал товар несогласованными каналами реализации, сможет инициировать привлечение к гражданско-правовой ответственности такого лица за нарушение условий договора и взыскать соответствующие договорные неустойки, убытки или реализовать свое право на односторонний отказ от договора, если оно предусмотрено или расторгнуть договор в связи с его существенным нарушением.

Такие ограничения также не будут нарушать нормы российского антимонопольного законодательства, поскольку соглашения в сфере интеллектуальной собственности обладают антимонопольным иммунитетом12. Даже в европейской практике, где отсутствуют антимонопольные иммунитеты для сделок в сфере интеллектуальной собственности, указанные условия не всегда считаются нарушением. Так суд в деле Coty Germany GmbH v Parfumerie Akzente GmbH13 пришел к выводу, что при соблюдении определенных требований ограничения по использованию каналов реализации с целью сохранения имиджа бренда не нарушает условия ст. 101 (1) Договора о функционировании Европейского союза14. Суд в данном деле применил критерии, разработанные в деле Metro15 для признаний факта нарушения антимонопольных ограничений отсутствующим:

1)

торговые посредники выбираются на основе качественных объективных критериев;

2)

рассматриваемые товары требуют избирательного распространения для сохранения их качества или правильного использования;

и 3)

введенные таким образом ограничения являются соразмерными.

Если говорить про правоотношения между правообладателем и лицом, которое является организатором несогласованного канала реализации, то здесь все представляется неоднозначным.

Оценка действий сторон как добросовестные или недобросовестные основывается на поведении, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны16. Действия продавца, который не состоит в договорных отношениях с правообладателем, при продаже товаров класса люкс несоответствующими каналами реализации является нарушением условий оборота таких товаров и правообладателем права на товарный знак не ожидается, следовательно такие действия следует считать добросовестными. Вместе с тем защита исключительного права осуществляется при допущенном нарушении, а правоотношения в сфере объектов интеллектуальной собственности носят абсолютной характер и не могут находиться в зависимости от относительных правоотношений, в которых предполагаемый нарушитель не является стороной. Кроме того, действия по реализации продукции, законно введенной в гражданский оборот, согласно ст. 1487 ГК РФ имеют целью исключительного права, поэтому лицо, которое приобретет такие товары у уполномоченного на то лица (лицензиата), не будет считаться нарушителем, поскольку товар является оригинальным, а не контрафактным.

По смыслу механизма «аура роскоши», как он понимается в европейских правопорядках, в такой ситуации права на товарный знак не были исчерпаны, но если обстоятельства приведут к прекращению прав на товарный знак, дальнейшие продажи в дисконтных магазинах все равно могут быть прекращены17 [5]. Как отмечается в деле C-337/9518, нанесенный вред репутации товарного знака в принципе, может быть законной причиной для правообладателя противодействовать дальнейшей коммерциализации товаров, которые были выведены на рынок им самим или с его согласия. Кроме того, отказ от применения принципа исчерпания исключительного права установлен на уровне законодательства Европейского союза в силу законных оснований, если «состояние товара изменяется или ухудшается после его выпуска на рынок»19. Следовательно, европейский правопорядок в таком случае допускает отход от принципа исчерпания исключительного права.

Вероятно, такой подход является опасным для гражданского оборота, поскольку, как отмечалось ранее, происходит конкуренция абсолютного и относительного правоотношения, когда лицо, которое не знает и не могло знать о нарушении условий договора между правообладателем и лицензиатом, может быть привлечено к ответственности за нарушение условий канала реализации.

Применение концепции «Аура роскоши» в рамках российской правовой системы невозможно, поскольку дает правообладателям таких брендов неограниченные возможности защиты и прямо противоречит институту исчерпания исключительного права и абсолютному характеру правоотношений в сфере интеллектуальной собственности. Применение принципа добросовестности для целей применения такой концепции также невозможно, поскольку данный принцип не может исключить применения института исчерпания исключительного права. В отличие от европейской правовой науки понятие «законный интерес» с целью отхода от применения нормы права в настоящий момент не проработано. В связи с этим действующих механизмов исключения применения принципа исчерпания права невозможно, поскольку установить такие исключения нормой закона затруднительно, а установление исчерпывающего перечня случаев исключений приведет к загромождению законодательства и ситуациям, когда применение концепции «Аура роскоши» невозможно из-за отсутствия разрешения на такие действия в законе, хотя и с точки зрения справедливости было бы верно эту концепцию применить. Разработка же судебной практикой критериев отхода от принципа исчерпания права требует наличия проработанного механизма «законного интереса» в науке и практике. Закрепление люксовых каналов реализации возможно в договоре между правообладателем и его лицензиатом, но нарушение таких каналов по российскому праву будет являться договорным нарушением, что не дает правообладателю права запрещать продажу третьими лицами товаров, полученных от лицензиата. Однако как направление в сфере развития договорных механизмов доктрина реализуема и в условиях действующих правовых норм. Потребители же от применения и использования данной доктрины в договорных отношениях только выиграют, поскольку имидж роскошного продукта в таком случае не будет опорочен20.