"Журнал Суда по интеллектуальным правам", № 7, март 2015 г., с. 12-21

Протокол № 7

На заседании рабочей группы Научно-консультативного совета при Суде по интеллектуальным правам 28 ноября 2014 года обсуждались вопросы коллективного управления авторскими и смежными правами в связи со вступлением Российской Федерации во Всемирную торговую организацию (далее – ВТО) и иные вопросы коллективного управления.

В заседании участвовали:

1. Новоселова Людмила Александровна — доктор юридических наук, профессор, заведующая кафедрой интеллектуальных прав Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА), председатель Суда по интеллектуальным правам.

2. Ариевич Евгений Анатольевич - кандидат юридических наук, доцент кафедры ЮНЕСКО по авторскому праву, Председатель Комитета по интеллектуальной собственности Ассоциации Европейского Бизнеса, член INTA, ECTA, MARQUES (Заместитель председателя Комитета MARQUES по географическим обозначениям), PTMG, Ассоциации российских патентных поверенных, Российской национальной группы AIPPI.

3. Близнец Иван Анатольевич — доктор юридических наук, профессор, ректор Российской государственной академии интеллектуальной собственности (РГАИС), академик РАЕН.

4. Вальдис-Мартинос Эрик Раулевич - заместитель генерального директора Всероссийской организации интеллектуальной собственности.

5. Васильева Елена Николаевна - кандидат юридических наук, доцент, ведущий научный сотрудник ФГБУН Института государства и права РАН;

6. Голиченков Александр Константинович - доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации, декан юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова, заведующий кафедрой экологического и земельного права юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова.

7. Григоров Кирилл Константинович – главный специалист-эксперт отдела законодательства о государственном регулировании экономики Департамента экономического законодательства Министерства юстиции Российской Федерации.

8. Данилов Георгий Юрьевич – заместитель председателя Суда по интеллектуальным правам.

9. Зенин Иван Александрович – доктор юридических наук, профессор, заслуженный профессор МГУ им. М.В. Ломоносова, член международной ассоциации интеллектуальной собственности (АТРИП), главный редактор журнала «Интеллектуальная собственность».

10. Корнеев Владимир Александрович – заместитель председателя Суда по интеллектуальным правам.

11. Козлова Наталия Владимировна – доктор юридических наук, профессор кафедры гражданского права Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова.

12. Мирясова Ксения Васильевна - заместитель директора нормативно-правового департамента Министерства культуры Российской Федерации, начальник отдела правовой экспертизы.

13. Молотников Александр Евгеньевич - кандидат юридических наук, доцент кафедры предпринимательского права Юридического факультета Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова.

14.  Орлова Валентина Владимировна — доктор юридических наук, проректор по научной работе и международному сотрудничеству Российской государственной академии интеллектуальной собственности.

15. Павлова Анна Викторовна – представитель Всероссийской Организации Интеллектуальной Собственности в Российской Федерации.

16. Полонский Борис Яковлевич - заслуженный юрист Российской Федерации, старший научный сотрудник Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации

17. Саламатина Ирина Владимировна – заместитель директора Департамента экономического законодательства Министерства юстиции Российской Федерации.

18. Усольцева Светлана Валерьевна – ведущий советник отдела гражданского законодательства Департамента экономического законодательства Министерства юстиции Российской Федерации.

19. Фоков Анатолий Павлович - доктор юридических наук, профессор, заведующий отделом сравнительного правоведения Российской Академии Правосудия.

20. Чечушкина Дарья Петровна – референт департамента экономического сотрудничества Министерства иностранных дел Российской Федерации.

21. Швец Елена Владимировна – советник правового департамента Министерства иностранных дел Российской Федерации.

Письменные отзывы также предоставили:

1. Дмитрий Витальевич Мурзин — кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского права Уральской государственной юридической академии, член Научно-консультативного совета при Федеральном арбитражном суде Уральского округа.

2. Старженецкий Владислав Валерьевич - кандидат юридических наук, доцент, заместитель заведующего кафедрой международного права Российской академии правосудия.

3. Хохлов Вадим Аркадьевич - доктор юридических наук, профессор кафедры гражданского права Самарского государственного экономического университета.

4. Валеева Наталья Георгиевна - кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского права Уральской государственной юридической академии.

5. Светлана Алексеевна Новикова — кандидат юридических наук, доцента кафедры гражданского права Уральской государственной юридической академии.

Судьи Суда по интеллектуальным правам:

1. Булгаков Дмитрий Александрович

2. Голофаев Виталий Викторович

3. Кручинина надежда Александровна

4. Лапшина Инесса Викторовна

5. Погадаев Никита Николаевич

6. Рассомагина Наталия Леонидовна

7. Рогожин Сергей Петрович

8. Силаев Роман Викторович

9. Снегур Александр Анатольевич

10. Тарасов Николай Николаевич

Открыл заседание А.К. Голиченков, который поприветствовал участников Научно-консультативного совета при Суде по интеллектуальным правам и сообщил присутствующим, что мероприятие проходит в историческом зале Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова, в котором прошел первый попечительский совет под председательством Президента Российской Федерации Владимира Владимировича Путина. А.К. Голиченков пожелал собравшимся успехов и выразил надежду на дальнейшее сотрудничество с Судом по интеллектуальным правам.

Первый вопрос, вынесенный на обсуждение, касался права организации по управлению правами на коллективной основе, получившей государственную аккредитацию, после 01.01.2013 осуществлять на основании п. 3 ст. 1244 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ) управление авторскими и смежными правами без заключения договора с правообладателями, в свете вступления России во Всемирную торговую организацию.

В параграфе 1218 доклада Рабочей группы по присоединению Российской Федерации к ВТО указано, что Российская Федерация пересмотрит свою систему коллективного управления правами, чтобы отменить недоговорное управление правами в течение пяти лет после вступления в силу IV части ГК РФ. В силу п. 2 Протокола от 16.11.2011 «О присоединении Российской Федерации к Марракешскому соглашению об учреждении Всемирной торговой организации от 15 апреля 1994 года» обязательство, указанное в параграфе 1218 доклада Рабочей группы (через отсылку к параграфу 1450 там же), является неотъемлемой частью Марракешского соглашения.

Пункт 3 статьи 1244 ГК РФ содержит правило, по которому организация по управлению правами на коллективной основе, получившая государственную аккредитацию (аккредитованная организация), вправе управлять правами и собирать вознаграждение в том числе и для тех правообладателей, с которыми никакие договоры не заключены, и это правило до сего дня изменений не претерпело.

При рассмотрении дел с участием аккредитованных организаций ответчики нередко ссылаются на отсутствие с 01.01.2013 у таких организаций права на управление правами правообладателей, с которыми не заключен договор на управление правами на коллективной основе, ссылаясь на обязательность для Российской Федерации положений параграфа 1218 доклада Рабочей группы в силу ч. 4 ст. 15 Конституции РФ.

Возможны разные подходы к решению данного вопроса.

Первый подход основывается на принципе, согласно которому международный договор лишь тогда может применяться в национальных судах непосредственно, когда он не предполагает принятие национальных нормативных актов и содержит положения, прямо устанавливающие права или обязанности субъектов национального права (см., например, п. 2 ст. 5 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации», п. 5 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 31.10.1995 № 8, п. 3 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10.10.2003 № 5).

Между тем в параграфе 1218 доклада Рабочей группы закреплено обязательство Российской Федерации как субъекта международного права пересмотреть на национальном уровне соответствующие нормативные акты в целях отмены бездоговорного коллективного управления авторскими и смежными правами. Данная норма не определяет порядок осуществления коллективного управления авторскими и смежными правами, не устанавливает права и обязанности юридических и физических лиц. Таким образом, указанное положение не является нормой непосредственного применения и не может действовать в России без приятия соответствующего внутригосударственного акта.

Второй подход заключается в том, что международные договоры, образующие правовую основу создания и функционирования ВТО, призваны обеспечивать предсказуемость и определенность экономической и торговой политики входящих в нее стран.

Данная позиция была отражена в докладе Рабочей группы. Так, в параграфе 214 доклада, который является обязательным для России в силу параграфа 1450 и п 2 Протокола, закрепляется обязательство Российской Федерации обеспечить единообразное применение Соглашения ВТО на территории Российской Федерации, а также предоставлять частным лицам право «доводить до сведения государственных органов Российской Федерации случаи неприменения или неединообразного применения положений Соглашения ВТО в Российской Федерации». Указанные правила не исключают возможность обращения в суд частных лиц, и сейчас уже есть судебная практика применения норм Соглашения ВТО при рассмотрении дел с их участием. Нормы Соглашения ВТО были применены в решениях Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 11.04.2012 № ВАС-308/12, от 28.08.2012 № ВАС-5123/12, от 01.10.2012 № ВАС-6474/12. Таким образом, Соглашение ВТО уже непосредственно применяется в судебной практике по делам, в которых одной из сторон выступали государственные органы, а другой — частное лицо.

Следует также напомнить, что в силу ст. 27 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г. государство не может ссылаться на положения своего внутреннего законодательства в качестве оправдания для невыполнения им международного договора.

При таком подходе отсутствие должного регулирования в национальном праве не препятствует выполнению международного договора; положения российского законодательства, допускающие бездоговорное управление правами, не могут применяться вопреки Соглашению ВТО.

Выступавшие в основном поддержали первый подход, однако в своих выступлениях сделали акцент на разные стороны проблемы.

И.А. Близнец указал, что возможность расширенного управления правами (управления без договора с правообладателем) давно существует в большинстве стран мира, и нет никакой необходимости ломать уже сложившуюся в России систему коллективного управления правами через судебную практику со ссылкой на документы ВТО. Более того, по мнению выступавшего, соглашения и протоколы по поводу присоединения к ВТО имеют в целом «рекомендательный характер», будучи плодом длительного переговорного процесса, что тем более не дает возможность напрямую ссылаться на них в национальных судах; в этом смысле указанные соглашения стоя́т ниже, чем универсальные международные договоры в области интеллектуальных прав.

К.В. Мирясова указала, что нормы ВТО, которые отражены в параграфе 1218, не являются нормами прямого действия, поскольку они не устанавливают новых правил, которые должны бы были применяться в России вопреки национальному законодательству. Сам данный параграф носит рекомендательный характер, он не подразумевает, что в России нужно немедленно отменить систему расширенного управления правами.

В.В. Орлова не согласилась с предыдущими выступавшими в том, что позиции, отраженные в параграфе 1218, якобы являются рекомендательными: по её мнению, это всё же обязательства. К этой позиции присоединился и В.А. Корнеев, который подчеркнул, что спор идет не о существовании или несуществовании обязательства, а о том, могут ли соответствующие нормы применяться национальными судами непосредственно. Как бы отвечая на этот вопрос, В.В. Орлова указывает, что обсуждаемые обязательства — это обязательства международного характера, и они могут быть выполнены лишь путём внесения изменений в национальное законодательство. Сходным образом высказался И.А. Зенин, который напомнил о приоритете международного права перед национальным правом со ссылкой на статью 7 ГК РФ, но вместе с тем отметил, что верным является путь внесения изменений в национальное законодательство, а не путь непосредственного применения обсуждаемых положений международных соглашений.

К.В. Мирясова и некоторые другие выступающие поддержали мысль о том, что Соглашение ВТО в соответствующей части не может применяться непосредственно, а также подчеркнули, что в настоящий момент требования о необходимости непосредственного применения параграфа 1218 исходят от отдельных частных лиц, но не от других государств. Э.Р. Вальдис-Мартинос обратил внимание присутствующих на состав рабочей группы, в рамках которой был подписан обсуждаемый протокол: если посмотреть на состав рабочей группы со стороны иностранных государств, то можно увидеть, что в этих государствах существует расширенная система управления коллективными правами. К.В. Мирясова на этот счет высказалась коротко: «Ввиду того, что такая система есть в странах — членах ВТО, именно к Российской Федерации со стороны ВТО вопросов в этой части нет».

Развернутый анализ обсуждаемого вопроса привел в своем письменном отзыве В.В. Старженецкий. Прежде всего он отметил, что в целом вопрос о том, являются ли нормы ВТО нормами прямого действия, не является решенным ни в практике, ни в доктрине. Большинство государств относится к прямому применению норм ВТО скептически, что неудивительно: прямое применение норм резко сужало бы пространство для маневра в возможностях отдельных государств договариваться друг с другом по тем или иным торговым вопросам. Вместе с тем и в таких государствах используются подходы, которые позволяют учитывать и по возможности не нарушать нормы ВТО. В конечном счете может быть выработан некий средний подход, когда какие-то нормы ВТО в национальной практике будут приближаться к самоисполнимым, какие-то нет. Касаясь оценки самоисполнимости параграфа 1218, В.В. Старженецкий отметил, что соответствующие нормы вряд ли могут быть отнесены к нормам прямого действия из-за необходимости внесения изменений в ГК РФ и проведения соответствующей организационной работы.

Иную позицию занял в своем письменном отзыве В.А. Близнец. Прежде всего он обратил внимание на существенное отличие обязательств, следующих из п. 2 Протокола, отсылающего к параграфу 2450 (в котором в свою очередь имеется отсылка к параграфу 1218), от обязательств, следующих из п. 3 Протокола. В последнем случае речь идет лишь о том, что Россия обязалась «предпринять определенные усилия» для реализации соответствующих обязательств, о прямом действии соответствующих норм речь не идёт. В первом же случае соответствующие обязательства стали, по крайней мере в настоящий момент, действующей частью Марракешского соглашения. Последнее вполне отвечает критериям международного договора, который обладает для России нормативной силой, и, что важно, в данном случае «обязательство РФ заключались не столько в том, чтобы принять какой-либо акт, сколько в том, чтобы обеспечить на территории страны правовой режим, соответствующий достигнутым договоренностям». Следовательно, Марракешский договор в России «действует с условием неприменения нормы п. 3 ст. 1244 ГК РФ», заключает В.А. Близнец.

По большей части поддерживая вывод о невозможности непосредственного применения параграфа 1218 доклада Рабочей группы, участники дискуссии несколько разошлись во взглядах на целесообразность продолжения существования механизма расширенного управления интеллектуальными правами в отечественном законодательстве в будущем.

В частности, И.А. Зенин отметил, что договорное регулирование вопросов использования произведений лучше, чем бездоговорное; в этом смысле внесение изменений в ГК РФ в ключе параграфа 1218 следует приветствовать.

Напротив, И.А. Близнец, признавая, что сейчас бо́льшая часть авторских вознаграждений собирается на основе договора, вместе с тем отмечал, что следует «на равных условиях охранять интересы авторов» независимо от наличия договора, чему и служит система расширенного (бездоговорного) управления правами. «В масштабах нашей страны и исходя из наших возможностей, я... не вижу другого принципа, который мог бы быть применен в части защиты интересов наших авторов», — отметил он. Близкое мнение выразил А.П. Фоков: «Если есть правообладатель, он должен защищаться правом независимо от наличия договора».

Сходные выводы приводит в письменном отзыве Н.А. Новикова, которая утверждает, что «содержание пункта 3 статьи 1244 ГК РФ направлено на максимально полную защиту авторских и смежных прав правообладателей», а это вполне согласуется, например, со ст. 17 и 19 Бернской конвенции, согласно которой странам-участницам не возбраняется предоставлять авторам (правообладателям) более широкую защиту по сравнению с положениями Конвенции. Если же занять противоположную позицию и отказываться от применения п. 3 ст. 1244 ГК РФ по мотиву несоответствия Соглашению ВТО, это приведёт к многочисленным правовым коллизиям и нарушению единообразия практики (например, в спорах с участием лиц, не являющихся гражданами стран, входящих в ВТО, п. 3 ст. 1244 ГК РФ будет применяться). Н.А. Новикова также указывает, что в российской практике ссылки на параграф 1218 чаще всего применяют правонарушители, когда к ним предъявляет иск аккредитованная организация, не имеющая договора с правообладателем; при таких обстоятельствах упразднять возможность расширенного управления правами — означает потворствовать противоправному поведению.

Второй вопрос, вынесенный на обсуждение, касался последствий размещения фонограммы на страницах интернет-сервисов типа iTunes.

Известно, что аккредитованная организация по коллективному управлению правами вправе осуществлять управление правами и сбор вознаграждения и для тех правообладателей, с которыми договоры не заключены. Очевидно, что наличие такого права зависит от того, действует ли исключительное право конкретного исполнителя и изготовителя фонограммы на территории России, поскольку если правовая охрана не предоставляется, то и право на получение вознаграждения не может считаться возникшим.

В национальном законодательстве правила о действии на территории России исключительного права на исполнение и на фонограмму содержатся в ст.ст. 1321 и 1328 ГК РФ (критерии национальной принадлежности, места первого исполнения или записи и некоторые другие), а также содержатся в международных договорах, прежде всего Римской конвенции 1961 г. и Договора ВОИС по исполнениям и фонограммам 1996 г., к которым Россия присоединилась соответственно в 2003 и 2008 гг.; в силу ст. 4 Римской конвенции каждое договаривающееся государство предоставляет исполнителям национальный режим при соблюдении некоторых условий.

Исходя из содержания норм ГК РФ и международных договоров, в предмет доказывания в спорах по поводу исполнений и фонограмм с иностранным элементом входит установление следующих обстоятельств: когда имели место первые исполнения произведений и использования фонограмм; являются ли исполнители и изготовители спорных фонограмм гражданами или юридическими лицами государства-участника Римской конвенции (критерий национальной принадлежности); имели ли место исполнения и первые публикации фонограмм в государстве-участнике Римской конвенции (критерий публикации); были ли спорные фонограммы впервые опубликованы в государстве, не являющемся участником Римской конвенции, но в течение 30 дней со дня их первой публикации они были также опубликованы в государстве-участнике Римской конвенции (одновременная публикация).

Деятельность интернет-магазинов по онлайн-продаже музыки, таких как iTunes, в этой связи вызывает две группы вопросов: во-первых, что́ считать государством публикации в случае размещения на соответствующем интернет-ресурсе того или иного контента (на этот момент указала Л.А. Новосёлова в своем вступительном слове ко второму вопросу), и, во-вторых, могут ли в выступать в качестве доказательств публикации фонограммы распечатки страниц таких интернет-сервисов.

Э.Р. Вальдис-Мартинес отметил, что данный вопрос в настоящее время широко обсуждается на профессиональном уровне среди организаций коллективного управления правами. Есть такое понятие, как одновременное опубликование, суть которого заключается в том, чтобы позволить одному из ведущих игроков на рынке кино и музыки в Соединенных Штатах присоединиться к Конвенции и начать давать возможность защищать фонограммы. И именно размещение в интернете признается как европейским, так и американским правом как опубликование на территории договаривающихся государств. Венгрия, например, пошла по такому пути, когда помимо конвенционной существует и договорная охрана. То есть для того, чтобы защищать все фонограммы, публикуемые в интернете, Венгрия подписала прямой договор с Соединенными Штатами.

И.А. Близнец разделил озвученную позицию и отметил, что фонограмма, ставшая доступной для всеобщего сведения по проводам или средствам беспроводного получения связи таким образом, что представители публики могут осуществлять к ним доступ в любом месте и в любое время, по их собственному выбору рассматривается, как если бы они были опубликованы для коммерческих целей. И.А. Близнец обратил внимание коллег на то, что до 2003 г. у нас фонограммы фактически не очень серьезно охранялись, хотя с 1993 г. действовал Закон «Об авторском праве», но после присоединения в полном объеме к Римской конвенции система охраны стала эффективней.

Э.Р. Вальдис-Мартинес дополнил, что в соответствии с действующим законодательством правообладатель должен получить полную информацию об объекте фонограмм (исполнитель, год опубликования и прочее). Положительный момент заключается в том, что iTunes и аналогичный сервер рассматривается как некий провайдер, как магазин и как сервер, на котором можно найти всю необходимую информацию.

А.А. Снегур согласился с тем, что размещение фонограммы в сети Интернет является опубликованием, однако подчеркнул, что Римская конвенция говорит, при отсутствии доказательств, что опубликование фонограммы в сети интернет на том или ином ресурсе — это первая публикация, это критично для применения Римской конвенции.

Н.А. Кручинина отметила, что iTunes — это коммерческий ресурс, и из опубликованных на этом ресурсе правил становится понятно, что iTunes не несет никакой ответственности за те сведения, которые размещает. В связи с этим и возникают вопросы: первая ли это публикация, была ли она и в какой стране она была.

В.А. Хохлов коротко указывает в своем письменном отзыве, что сведения с сайтов типа iTunes могут служить доказательствами, в частности доказательствами публикации фонограммы, «но они не могут носить безусловный характер».

Н.Г. Валеева в своем письменном отзыве уточняет, что сами по себе сведения о фонограмме, размещенные на интернет-сервисе, не являются доказательствами опубликования этой фонограммы («использованием является сообщение... самих охраняемых объектов... но не сообщение об их наличии»). Однако если интернет-сервис фактически предоставляет возможность прослушать или скачать фонограмму — это будет способ ее опубликования.

И.А Близнец отметил, что, по его мнению, принцип первого опубликования не имеет на сегодняшний день никакого значения.

В.В. Старженецкий в своем письменном отзыве отметил, что, исходя из аутентичного английского текста Римской конвенции, «публикация» означает «предоставление» или даже «предложение» (offering) публике экземпляров произведения в достаточном количестве. Под «публикацией» поэтому может пониматься весьма широкий спектр действий. И если российским пользователям предоставляется возможность скачать файл с фонограммой, это также можно рассматривать как форму публикации фонограммы в России. При этом, разумеется, необходимо проводить дифференциацию между сервисами, ведущими целенаправленный бизнес в России (русский язык на сайте, оплата в рублях и прочее; к числу таких сервисов iTunes относится), и сервисами, которые такой бизнес не ведут.

Третий вопрос, вынесенный на обсуждение, касался права на обращение в суд с требованием о выплате компенсации за нарушение права на вознаграждение на основании п. 3 ст. 1252 ГК РФ организации по управлению коллективными правами.

В пункте 1208 доклада Рабочей группы отмечается, что ряд положений международных договоров предоставляет правообладателям право на вознаграждение в тех случаях, когда допускается использование без согласия правообладателя; такое право в России рассматривается как часть исключительного права. Согласно разъяснениям, содержащимся в п. 10.1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 26.03.2009 № 5/29, право на вознаграждение за свободное использование результатов интеллектуальной деятельности по смыслу положений п. 5 ст. 1229 ГК РФ входит в состав исключительного права.

Согласно одной точке зрения, в случае нарушения исключительного права в сферах, переданных в коллективное управление, организация по управлению правами на коллективной основе вправе с учетом п. 5 ст. 1242, п. 2 ст. 1250 ГК РФ пользоваться любыми способами защиты интеллектуальных прав, в том числе требовать не только фактической выплаты вознаграждения и возмещения причиненных убытков, но и вместо этого — выплаты компенсации. В поддержку этой точки зрения можно привести также п.п. 5 и 6 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 18.07.2014 № 51.

Согласно другой точке зрения, организация по управлению правами на коллективной основе осуществляет свои полномочия путем сбора с пользователей вознаграждения и его последующей выплаты правообладателям (п. 1 ст. 1243, п.п. 3 и 4 статьи 1244 ГК РФ); права же на взыскание компенсации вместо сбора вознаграждения и порядок распределения компенсации ГК РФ не устанавливает.

Данный вопрос оказался весьма дискуссионным.

И.А. Близнец в своем выступлении высказал четкую позицию относительно того, что невыплата вознаграждения должна рассматриваться как нарушение права, и возможно взыскание компенсации помимо взыскания сумм за просрочку уплаты вознаграждения.

Данную точку зрения поддержала К.В. Мирясова, которая в своем выступлении отметила, что организации по коллективному управлению правами могут требовать выплату компенсации в том случае, если нарушено право на получение вознаграждения исполнителями фонограмм. Право на получение вознаграждения является частью исключительного права, поэтому если исключительное право нарушено, то организация вправе требовать возмещения убытков либо вместо этого выплату компенсации.

Н.Г. Валеева в своем письменном отзыве обосновала позицию, сходную с позицией К.В. Мирясовой. Соглашаясь с тем, что в пункте 1 статьи 1243 ГК РФ речь идет лишь о сборе организациями по коллективному управлению вознаграждения, она отмечает, что деятельность таких организаций не сводится лишь к сбору вознаграждения. Речь идет об управлении правами (в том числе в тех случаях, когда индивидуальное управление затруднено), а управление — это не только сбор вознаграждения. По мнению Н.Г. Валеевой, из указания в п. 5 ст. 1242 ГК РФ на возможность организаций по коллективному управлению правами совершать различные юридические действия, в том числе выступать в суде, для защиты прав правообладателей, следует право таких организаций применять любые законные способы защиты нарушенного исключительного права, включая, например, и взыскание компенсации.

Противоположной точки зрения придерживается В.В. Голофаев, который в своем выступлении указал, что право на вознаграждение по своей природе носит обязательственно-правовой характер, и следовательно, неуплата вознаграждения является нарушением не абсолютного (исключительного) права, а права обязательственного. Таким образом, когда речь идет о праве на вознаграждение, то неуплата этого вознаграждения должна влечь ту ответственность, которая наступает вследствие нарушения именно обязательственного права, предусмотренную ст. 395 ГК РФ.

Мнение В.В. Голофаева поддержала Е.Н. Васильева, которая отметила, что речь идет об обязательственном праве; здесь появляются денежные обязательства, и, таким образом, ответственность наступает при неисполнении или нарушении денежных обязательств. Разумеется, в данной ситуации начинает действовать ст. 395 ГК РФ, которая позволяет в сумме, непокрытой процентами, требовать возмещения убытков.

Аналогичную позицию отразил в своем письменном отзыве В.А. Хохлов, который отметил, что отношения по поводу взыскания компенсации являются отношениями ответственности, в отличие от регулятивных отношений по поводу платежей за использование. Право на получение вознаграждения безусловно, чего нельзя сказать о санкциях; в последнем случае лишь правообладатель может решать, требовать ли применения санкций и каких именно. Ни российское законодательство, ни международные договоры не имеют норм, которые предоставляли ли организациям по коллективному управлению правами применять меры ответственности (во всяком случае, при отсутствии явного согласия на то правообладателя). И даже в постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда от 18.07.2014 № 51, как пишет В.А. Хохлов, «дается не столь однозначная оценка возможности организаций, осуществляющих коллективное управление авторскими правами, требовать в суде взыскания компенсации».

А.В. Павлова в своем выступлении указала, что в соответствии с положением гражданского законодательства организации по коллективному управлению правами заключают с пользователями договор о выплате вознаграждения, и в отношении неисполнения обязательств по выплате вознаграждения по данному договору применяются положения ст. 395 ГК РФ. Если же речь идет о выплате компенсаций, в случае когда договор с организацией коллективного управления не заключен, положения о вещных правах применяться не могут. Поправки, которые были приняты с 1 октября 2014 г., развеяли на этот счет все сомнения. В ст. 1325 ГК РФ прямо сказано, что в случае нарушения права на вознаграждение правообладатель может заявлять требование о взыскании ущерба. В определенных случаях данное требование может быть заменено требованием о взыскании компенсации.

Четвертый вопрос, вынесенный на обсуждение, касался момента, с которого право правообладателя на вознаграждение считается нарушенным; допустимо обращение в суд с требованием о возмещении убытков или о выплате компенсации в связи с публичным исполнением фонограммы, опубликованной в коммерческих целях, ее сообщением в эфир или по кабелю без разрешения обладателя исключительного права на фонограмму и обладателя исключительного права на зафиксированное в этой фонограмме исполнение и без выплаты им вознаграждения.

К обсуждению были предложены две точки зрения на этот вопрос. Согласно одной точке зрения неуплата вознаграждения до публичного исполнения, сообщения в эфир или по кабелю (при отсутствии договора, заключенного с организацией по управлению правами на коллективной основе) уже представляет собой нарушение исключительного права, позволяющее предъявить требование о взыскании убытков или о выплате компенсации.

Согласно другой точке зрения, само по себе публичное исполнение, сообщение в эфир или по кабелю без разрешения правообладателя не является нарушением исключительного права. Нарушение имеет место, лишь если такое исполнение или сообщение не сопровождается выплатой вознаграждения. При этом закон не устанавливает обязанности уплатить вознаграждение до такого публичного исполнения, сообщения в эфир или по кабелю.

Первая точка зрения оказалась среди участников дискуссии преобладающей.

А.В. Павлова обратила внимание участников дискуссии на то, что Российская организация интеллектуальной собственности, как организация по коллективному управлению правами, исходит из того, что ГК РФ допускает использование фонограмм, опубликованных в коммерческих целях путем эфира и по кабелю без разрешения правообладателя. И именно это и является определяющим моментом. Также ГК РФ говорит о том, что использование фонограмм таким способом должно осуществляться с обязательной выплатой вознаграждения. Законодательством установлен определенный период выплат вознаграждения, осуществляемого не менее четырех раз в год. Если исходить из практики, то при предъявлении иска всегда соблюдается досудебный порядок урегулирования спора: РАИС уведомляет пользователя о том, что был зафиксирован факт исполнения фонограммы, и соответственно возникла необходимость в выплате вознаграждения. Если данная претензия пользователем игнорируется, то это и есть момент нарушения исключительного права на вознаграждение, и возникает необходимость обращения в суд за защитой нарушенного права.

К.В. Мирясова подчеркнула, что не следует исходить из того, что исключительное право нарушается в момент «нажатия кнопки», поскольку это противоречит положениям ст. 1326 ГК РФ, которая четко определила, что исполнителю и изготовителю принадлежит право на получение вознаграждения в случае осуществления публичного исполнения без их согласия.

В.В. Старженецкий указал в письменном отзыве, что в рассматриваемых правоотношениях, учитывая их специфику, «предварительная уплата вознаграждения не всегда возможна и уместна». Поэтому верен подход, согласно которому сама по себе уплата вознаграждения после публичного исполнения, сообщения в эфир или по кабелю не означает нарушение права. В.А. Хохлов (письменный отзыв) выразил позицию, сходную с позицией В.В. Старженецкого, отметив, что закон не предусматривает обязанности всякого, кто пожелает использовать фонограмму или исполнение (не в личных целях), непременно предварительно заключить договор». Аналогичная позиция была отражена и в письменном отзыве Н.Г. Валеевой.

При этом В.А. Хохлов дополнительно отметил, что обсуждаемый вопрос возник из-за того, что современная система взаимоотношений по публичному использованию фонограмм и передач организована не вполне удовлетворительно (в том числе отсутствуют ясные и прозрачные правила о фонограмм и передач в публичных целях); в частности, желательным было бы нормативное регулирование срока, в течение которого вознаграждение при отсутствии договора должно быть выплачено.

В.А. Химичев выразил полное несогласие с позицией, высказанной А.В. Павловой и другими участниками дискуссии. По его мнению, момент нарушения исключительного права происходит с момента исполнения фонограммы.

Особую позицию отразил в своем письменном отзыве Д.В. Мурзин. Он указал, что в соответствии со ст. 12 Римской конвенции, а также согласно законодательству большинства стран вторичное использование фонограмм, изготовленных с разрешения артиста-исполнителя, подчиняется режиму принудительных лицензий, поэтому в силу указанной статьи обращение пользователя к аккредитованной организации с требованием заключить договор должно, видимо, квалифицироваться как предварительное действие, достаточное для получения принудительной лицензии. Следовательно, «вторичное использование» фонограммы будет незаконным, если такому использованию не предшествовало хотя бы обращение пользования к аккредитованной организации.

Таким образом, право правообладателя на вознаграждение считается нарушенным с момента «вторичного использования» фонограммы, если отсутствует договор о выплате вознаграждения с аккредитованной организацией или хотя бы предварительное обращение пользователя к аккредитованной организации.

Л.А. Новоселова обратила внимание на сложный состав данного правонарушения. Она отметила, что неправомерное использование имеет место, если не была произведена выплата вознаграждения. Таким образом, сам факт исполнения, если вознаграждение было выплачено впоследствии по требованию правообладателя, нарушением не является.

В заключение обсуждение вопроса Э.Р. Вальдис-Мартинес обратил внимание присутствующих на то, что ситуация, когда речь идет исключительно о вознаграждении за использование фонограммы, не очень типична, чаще встречается ситуация, когда пользователь выплачивает вознаграждение не только за смежные, но и за авторские права (например, фонограмма и музыкальное произведение).

В заключительной части заседания научно-консультативного Совета при Суде по интеллектуальным правам председатель Суда Л.А. Новосёлова поблагодарила участников НКС за продуктивное обсуждение вопросов.