Э.А. Шахназарова,
кандидат юридических наук,
преподаватель кафедры интеллектуальных прав
Московского государственного юридического университета имени О.Е Кутафина (МГЮА)

"Журнал Суда по интеллектуальным правам", № 2 (32), июнь 2021 г., с. 34-45

Стремительное развитие и широкое применение технологии искусственного интеллекта порождает ряд вопросов, в том числе - может ли искусственный разум создавать объекты интеллектуальной собственности. О правовых последствиях использования подобных технологий в мире до сих ведутся многочисленные дискуссии, то есть нет единого мнения и отсутствует универсальное решение. Одним из главных является вопрос о том, осуществляется ли при использовании технологии искусственного интеллекта собственно интеллектуальная деятельность, или на осуществление творческой деятельности способен только человек, что подчеркивается в доктрине ссылкой на основополагающую концепцию личных неимущественных прав – прав, которые неразрывно связаны с личностью автора (право авторства, право автора на имя, право на неприкосновенность произведения, право признаваться автором изобретения, полезной модели или промышленного образца, право изобретателя быть названным в качестве такового в патенте). Не менее важным является вопрос о том, возникает ли результат интеллектуальной деятельности, когда объект, в котором есть все признаки объекта интеллектуальной собственности, полностью автономно создается искусственным интеллектом, или же, - второй возможный вариант, - когда технология искусственного интеллекта, управляемая и используемая человеком, применяется при создании такого объекта. Соответственно возникает необходимость определения, кто является обладателем прав на созданный результат и какого характера права у него возникают.

Всемирная организация интеллектуальной собственности (ВОИС) как международная организация, деятельность которой в той или иной степени связана с исследованием современных технологий, подчеркивает актуальность вопроса о том, где должна быть проведена черта между творчеством человека и машины, то есть какими должны быть объем вклада или степень участия человека, чтобы результат труда относился к первой или второй указанной выше категории.

С учетом задачи ВОИС способствовать развитию изобретательской и творческой деятельности на благо экономического, социального и культурного развития всех стран государства-члены обратились к ней с просьбой предоставить площадку для обсуждения тематики искусственного интеллекта и политики в области интеллектуальной собственности. Ведущаяся в настоящее время «дискуссия ВОИС»1 – первый этап этого процесса.

Анализ зарубежного опыта регулирования отношений в сфере интеллектуальной собственности, реализуемых с использованием искусственного интеллекта, представляется важным, так как технология искусственного интеллекта находит широкое применение в самых разных отраслях промышленности по всему миру и оказывает влияние на различные сферы творчества.

За основу исследования предлагается взять организационно-правовые подходы к рассматриваемым вопросам в ЕС, Великобритании, США ввиду особенностей национально-правового регулирования вопросов охраны объектов интеллектуальной собственности, созданных искусственным интеллектом.

Интересным опытом регулирования отношений в сфере интеллектуальной собственности, реализуемых с использованием искусственного интеллекта, представляется опыт Великобритании. На основании того, что искусственный интеллект уже обучен изобретать, в Великобритании обсуждаются потребности в изменении существующей структуры права интеллектуальной собственности2.

В соответствии с существующим патентным законодательством Великобритании только физическое лицо (то есть человек) может и должно быть указано как «изобретатель» в патентной заявке (ст. 7 Патентного закона Великобритании 1977 г.3). Данное правило недавно нашло отражение в различных решениях, касающихся патентных заявок на изобретения, созданные с помощью системы искусственного интеллекта под названием DABUS. Так, Доктор Стивен Талер, создатель системы DABUS, подал заявку на патенты от своего имени, но назвал DABUS изобретателем. Заявки были отклонены Ведомством интеллектуальной собственности Великобритании (UKIPO), Европейским патентным ведомством и Ведомством США по патентам и товарным знакам4. Нормативная правовая база, применяемая всеми тремя ведомствами по интеллектуальной собственности, требует, чтобы изобретатель был человеком; соответственно - системы искусственного интеллекта не могут быть изобретателями, поэтому патент не может существовать в отношении технологии, которую создает, «изобретает» искусственный интеллект.

Доктор Талер обжаловал решение UKIPO в английских судах. Однако суд оставил решение UKIPO в силе. Суд пояснил, что тот факт, что DABUS не является физическим лицом, является общим основанием, поэтому любая заявка на патент, в которой DABUS указан в качестве изобретателя, обречена на провал5.

Хотя законодательство не запрещает учитывать технологическую специфику реализации отношений, суд по делу DABUS указал, что есть основания для аргументов в пользу того, что обладатель системы искусственного интеллекта, которая что-то изобретает, может быть указан как изобретатель: «Это было бы гораздо проще утверждать, что доктор Талер имел право на изобретение и на получение патента… на том основании, что он (доктор Талер) владел машиной, которая сделала изобретение»6. Такой подход можно позаимствовать из закона об авторском праве.

Вопрос о признании исключительных прав на «произведения» как объекты авторских прав, созданные искусственным интеллектом, требует обращения к Закону Великобритании об авторском праве.

Закон Великобритании об авторском праве, промышленных образцах и патентах (CDPA) 1988 г.7 в целом предоставляет охрану литературным, драматическим, музыкальным и художественным произведениям. В качестве охраняемых произведений может быть и программа для ЭВМ (программный код), который классифицируется для целей охраны как литературное произведение и является примером результата интеллектуальной деятельности, который может быть создан с помощью искусственного интеллекта.

Как правило, законы об авторском праве требуют наличия определенной степени творчества, созданного человеком (с учетом того, что объекты авторских прав – это прежде всего результаты интеллектуальной деятельности). Но в Великобритании существует особая категория для произведений, созданных компьютером, при условии соблюдения требования оригинальности, которое может применяться к результатам деятельности искусственного интеллекта, направленным на создание объектов интеллектуальной собственности. Согласно п. 1 ст. 9 CDPA автор – это лицо, которое создало произведение.

При этом в п. 3 ст. 9 Закона указывается на то, что в случае литературного, драматического, музыкального или художественного произведения, созданного с помощью компьютера, автором считается лицо, которое принимает меры, необходимые для создания произведения.

Это означает, что произведение должно быть результатом свободного и творческого выбора автора и отражать его личный подход. Такой подход, по сути, может применяться по аналогии к произведениям, созданным с помощью искусственного интеллекта.

Что касается выхода Великобритании из ЕС (Brexit), этот факт не должен повлиять на охрану прав интеллектуальной собственности, доступную в Великобритании8. Действительно, фундаментальные положения патентного и авторского права закреплены в международных договорах, независимых от ЕС (в том числе в Европейской патентной конвенции, распространяемой не только на страны ЕС). Что касается национальных прав на объекты интеллектуальной собственности, действующих в Великобритании, существующие системы защиты и обеспечения соблюдения этих прав останутся неизменными9.

В Великобритании патентоспособность регулируется Патентным законом 1977 г., который был принят во исполнение Европейской патентной конвенции. В целом британский суд стремится следовать решениям апелляционных комиссий Европейского патентного ведомства, а Руководящие принципы Европейского патентного ведомства по экспертизе и прецедентное право апелляционных комиссий являются источниками ключевых принципов регулирования. Европейское патентное ведомство недавно добавило в свои Руководящие принципы конкретные указания по искусственному интеллекту. Как и в других ключевых юрисдикциях (например, в Японии, Корее и США), алгоритмы сами по себе сталкиваются со значительными проблемами патентоспособности. Европейское патентное ведомство придерживается подхода, согласно которому вычислительные модели и алгоритмы искусственного интеллекта исключаются из патентоспособности, если только они не составляют компьютерную программу, имеющую «дополнительный технический эффект», выходящий за рамки «нормального» физического взаимодействия между программой и компьютером, на котором она выполняется (п. G-II-3.6 Руководящих принципов Европейского патентного ведомства по экспертизе)10.

Другие сферы отношений, вызывающие серьезные дискуссии, включают передовой опыт в отношении степени и сути раскрытия информации о работе искусственного интеллекта, патентоспособность изобретений, созданных изобретательским искусственным интеллектом (технологией, способной на изобретательство), и вопрос о том, повысит ли изобретательский искусственный интеллект со временем препятствия для определения изобретательского уровня или даже потребует новых подходы к охране изобретений. На данный момент как Европейское патентное ведомство, так и Ведомство интеллектуальной собственности Великобритании на практике требуют, чтобы имена изобретателей-людей назывались в рамках процесса подачи заявки на патент, но это требование не подкрепляется штрафами за ложные утверждения (в отличие от системы США), и нет обязательства раскрывать роль изобретательского искусственного интеллекта, участвующего в создании изобретения (степень такого участия).

Более непосредственную практическую озабоченность вызывают потенциальные сложности доказательства нарушения патентных прав на технологию искусственного интеллекта, когда, например, предполагаемое нарушение прав может частично осуществляться в «облаке». По этой причине патентная охрана на технологию искусственного интеллекта часто нацелена на борьбу с нарушениями, которые можно легко выявить из общедоступных документов.

С учетом перечисленного можно заключить, что процессы, связанные с функционированием искусственного интеллекта, должны быть понятными и открытыми, а сама технология искусственного интеллекта при предоставлении патентной охраны пригодна к обратному инжинирингу и реинжинирингу.

При этом нет никаких специальных препятствий для охраны технологии искусственного интеллекта в качестве секрета-производства (ноу-хау) посредством режима коммерческой тайны (что также допускается британским законодательством на основе норм общего права, приведенных в свое время к 2018 г. в соответствие с положениями Директивы Европейского Парламента и Совета Европейского Союза 2016/943 от 8 июня 2016 г. о защите конфиденциальных ноу-хау и деловой информации (коммерческой тайны) от незаконного приобретения, использования и раскрытия). Такая охрана представляется оправданной, когда в отношении технологии искусственного интеллекта практические невозможен обратный инжиниринг.

Таким образом, право Великобритании справедливо допускает обратную ситуацию, когда патентной охране или охране в рамках секрета-производства и режима коммерческой тайны подлежит сама технология искусственного интеллекта. В этом контексте важно понимание правообладателя технологии искусственного интеллекта, как его владельца, к которому может быть обращено и требование по нарушенным интеллектуальным и иным правам третьих лиц (если у технологии нет иных пользователей ответственных за его действия).

Крайне важным и показательным с точки зрения возможной охраны результатов интеллектуальной деятельности, созданных искусственным интеллектом, представляется опыт США.

В США сложился отдельный подход к объектам авторских прав, созданным технологией искусственного интеллекта. Как правило, для предоставления авторских прав требуется выполнение двух основных условий. Во-первых, работа должна быть в осязаемом виде, во-вторых, она должна быть оригинальной. Поскольку одной из современных областей применения искусственного интеллекта является создание литературных и художественных произведений, изучение авторского права в контексте искусственного интеллекта является в США актуальным направлением юридической науки и практики. Понимание основных проблем в обозначенном контексте возможно при анализе старейших основополагающих прецедентов: Burrow Gilles Lithographic Co. v. Sarony11, Bleistein v. Donaldson Lithographing12, Alfred Bell & Co. v. Catalda Fine Arts13.

В деле Burrow Gilles Lithographic Co. v. Sarony рассматривался вопрос возможности защиты авторских прав на фотографию, созданную компьютером (машиной). Суд, постановив, что чисто механический труд сам по себе не является творческим, сузил сферу защиты авторских прав. Следовательно, если такой строгий подход будет применяться к системам искусственного интеллекта, предоставление авторских прав на произведения, созданные ими, будет затруднено.

В споре Bleistein v. Donaldson Lithographing, по сути, продолжилось рассмотрение сходного вопроса. Суд в данном деле четко различал работу человека и результат, созданный искусственным путем. Судья Холмс очертил уникальность человеческой личности и закрепил этот критерий в качестве предварительного условия для защиты авторского права. Суд прояснил свою позицию, используя для описания авторского права слова «что-то непреодолимое, которое принадлежит только одному человеку». Предполагалось, что не существует места для авторско-правовой охраны чего-либо, что не было продуктом человеческого творчества.

Решение по делу Alfred Bell & Co. v. Catalda Fine Arts свидетельствует о более мягком подходе судов к авторским правам. Суд снизил стандарт оригинальности и постановил, что произведение является оригинальным, если оно не было скопировано с любого другого художественного произведения аналогичного характера. В решении указывалось, что непреднамеренные или случайные изменения могут быть заявлены автором как его собственные. Таким образом, это решение было опережающим для лиц, претендующих на авторские права на результат, созданный искусственным интеллектом, если такой результат не был скопирован, несмотря на то что был создан с помощью определенных программ и алгоритмов.

Эти три судебных решения представляются в определенной степени различающимися в восприятии правоприменителем подходов к объектам, которые не были созданы человеком в полной мере, что, как представляется, оставляет возможность для судов США в современных условиях придерживаться доводов, изложенных и в последнем рассмотренном решении, при признании результатов интеллектуальной деятельности, созданных с использованием искусственного интеллекта и авторских прав лица, использующего технологию искусственного интеллекта для создания результатов интеллектуальной деятельности.

Неоднозначность подходов к характеру результатов интеллектуальной деятельности, созданных искусственным интеллектом, возникла в американском обществе довольно давно. Еще в 1974 г. Национальная комиссия по новым технологиям использования произведений, охраняемых авторским правом (CONTU) в одном из своих отчетов заявила, что разработка искусственного интеллекта, способного на создание самостоятельных произведений, носит теоретический, а не практический характер14. Управление оценки технологий (OTA) снова обратилось к этому вопросу в 1986 г., когда оценило последствия быстрого прогресса в интерактивных вычислениях в сфере интеллектуальной собственности. OTA не согласилась с CONTU и предложила считать искусственный интеллект легитимным соавтором работ, защищенных авторским правом15. В настоящее время, спустя практически 35 лет дебаты об оптимальном подходе к технологии искусственного интеллекта, создающей результаты интеллектуальной деятельности, достигли своего пика, когда одна сторона утверждает, что компьютеры не могут быть такими же творческими, как люди, тогда как другие с этим не согласны, презюмируя наличие творческих способностей у определенных технологий искусственного интеллекта16.

Даже если конкретное государство допускает предоставление авторских прав на произведения, созданное искусственным интеллектом, вопрос о том, кому именно предоставляется это авторское право, остается дискуссионным. Это связано с тем, что действующее законодательство США требует хотя бы наличия юридического лица правообладателя, коим искусственный интеллект не является, если только его создателю не будет предоставлено это право17. Если система (технологическое решение) искусственного интеллекта была приобретена третьими лицами, возникает вопрос, будут ли авторские права предоставлены создателю или покупателю. Решение в пользу создателя реализовано в таких странах, как Англия и Новая Зеландия, где авторские права на произведения, созданные искусственным интеллектом, передаются программисту посредством юридической фикции. Правовая охрана предоставляется в форме расширения определения авторского права, чтобы включить в него произведения, созданные компьютером (те, у которых нет человека-автора, то есть искусственный интеллект)18.

Что касается собственно американского подхода к объектам авторских прав, в создании которых человек не принимал непосредственного участия, то в правоприменительной практике компетентных органов США пока главенствует подход, согласно которому произведение получает охрану, если оно создано человеком, равно, как и произведение может быть зарегистрировано в Бюро авторских прав США только, если оно создано человеком. Так, еще 2014 г. Бюро регистрации авторских прав США выпустило Сборник практики Бюро регистрации авторских прав США, в частности, указав, что «ведомство не будет регистрировать произведения, созданные с помощью машины или простого механического процесса, который работает случайным образом или автоматически без какого-либо творческого участия или вмешательства человека-автора19». Обозначенная позиция подтверждается и судебным делом, связанным с селфи обезьяны (фотографией, сделанной самой обезьяной), когда фотографу, который дал фотоаппарат обезьяне, сделавшей селфи, было отказано в предоставлении авторских прав на фотографию в деле Naruto v. Slater, No. 16-15469 (9th Cir. 2018).

Что касается объектов патентного права, в соответствии с патентным законодательством США «изобретатель» определяется как физическое лицо или группа лиц, которые разработали или открыли20 предмет изобретения (п. f ст. 100 Патентного закона США - 35 Раздел Свода Законов США)21. Обозначенное определение, на первый взгляд, исключает любые формальные доводы о направленности законодательства США на признание возможности создания изобретения кем-либо кроме людей. Решающим фактором для выдачи патента на любое изобретение является его соответствие критериям патентоспособности. Так, американское законодательство требует, чтобы изобретение обладало новизной, неочевидностью, полезностью и законностью (изобретение в целом должно удовлетворять требованиям законодательства США).

В случае с изобретениями, созданными с помощью технологий искусственного интеллекта, основная проблематика на пути к получению патента заключается в соответствии такого изобретения обозначенным выше критериям. С точки зрения критерия новизны, несмотря на то что система искусственного интеллекта, безусловно, будет иметь доступ к предшествующему уровню техники, что можно сделать автоматизировано, спорные вопросы по новизне представляются в некоторых случаях неизбежными. Что касается вопроса об изобретательском уровне, то, если с помощью системы искусственного интеллекта определение новизны еще практически возможно, то шансы на внедрение инноваций в существующие модели или концепции, которые не очевидны для специалиста в данной области, безусловно, оценить труднее.

Ведомство США по патентам и товарным знакам (USPTO) опубликовало итоговый отчет, озаглавленный «Общественное мнение о политике в области искусственного интеллекта и интеллектуальной собственности»22, в котором обобщены почти 200 комментариев от различных заинтересованных сторон в ответ на соответствующий запрос. В частности, в отчете обсуждаются: элементы изобретения, созданного искусственным интеллектом (от структуры базы данных, которую использует искусственный интеллект, до обучающих данных, самого алгоритма и результатов изобретения искусственного интеллекта). В Отчете говорится, что изобретения искусственного интеллекта можно отнести к следующим категориям: (а) изобретения, которые воплощают прогресс в области искусственного интеллекта; (б) изобретения, которые применяют искусственный интеллект (в области, отличной от искусственного интеллекта); и (c) изобретения, которые могут быть созданы самим искусственным интеллектом. Тем не менее в отчете было бы целесообразно более четко сформулировать различия между этими первыми двумя категориями и последней категорией, а именно, охрана самих изобретений (т. е. категорий (a ) и (b)) и защиты результатов интеллектуальной деятельности – изобретений, созданных искусственным интеллектом (то есть категории (c)), а также рассмотрения каждого типа в последующих частях Отчета (которые иногда неявно сосредоточены на той или иной категории)23.

Таким образом, существующие законы США в области интеллектуальной собственности являются достаточно надежными и гибкими для решения проблем, связанных с использованием искусственного интеллекта в создании объектов интеллектуальной собственности при признании интеллектуальных прав лишь за физическим и юридическим лицом (лицами, обладающими правосубъектностью, к коим искусственный интеллект пока не относится). Тем не менее в США на различном уровне отмечается необходимость возвращения к этим вопросам и рассмотрения новых подходов к праву интеллектуальной собственности в будущем, поскольку искусственный интеллект продолжает постоянно развиваться.

В контексте анализа нормативных правовых подходов к регулированию отношений с использованием технологии искусственного интеллекта примечательным является опыт Европейского союза в качестве примера унификации норм на региональном уровне. В настоящее время ЕС увеличивает инвестиции в разработку технологий искусственного интеллекта, повсеместно расширяя сферы его применения.

Рассматривая вопрос о том, признаются ли исключительные права на объекты авторских прав, созданные искусственным интеллектом, обратимся к ст. 2 Директивы 2009/24/ЕС от 23 апреля 2009 г. «О правовой охране компьютерных программ»24, а также ст. 4 Директивы 96/9/ЕС Европейского Парламента и Совета от 11 марта 1996 г. «О правовой охране баз данных»25, в которых в качестве автора указывается физическое лицо или группа физических лиц, создавших объект, подразумевая человеческий фактор. Кроме того, несмотря на тот факт, что понятие оригинальности, применимое к объектам авторского права, четко не определено в европейском законодательстве, в некоторых документах оригинальность связывается также с физическими лицами или человеческими качествами. В статью 2 Директивы 2001/84/ЕС от 27 сентября 2001 г. «О праве следования (перепродажи) в интересах автора оригинала произведения искусства»26 в качестве создателей упоминаются физические лица (художники) , а Директива 2006/116/EC Европейского парламента и Совета от 12 декабря 2006 г. «О сроке охраны авторских и некоторых смежных прав»27 указывает на человеческий фактор («личность»). Кроме того, п. 3 ст. 1 Директивы 2009/24/ЕС от 23 апреля 2009 г. «О правовой охране компьютерных программ», п. 15 Директивы 96/9/ЕС Европейского Парламента и Совета от 11 марта 1996 г. «О правовой охране баз данных», а также п. 16 Директивы 2006/116/EC Европейского парламента и Совета от 12 декабря 2006 г. «О сроке охраны авторских и некоторых смежных прав» (в отношении фотографий) указывают на «собственное интеллектуальное творчество автора» как на единственный критерий, который следует учитывать при оценке оригинальности.

Таким образом, для того чтобы подпадать под охрану авторского права, объект должен быть тесно связан с личностью автора. Исходя из этого критерия в науке многие высказывают точку зрения о том, что в соответствии с действующим законодательством произведения, созданные искусственным интеллектом, не подпадают под охрану авторских прав. Это связано с тем, что произведения, созданные исключительно с помощью технологии искусственного интеллекта, не могут считаться оригинальными с точки зрения законодательства об авторском праве, поскольку в них отсутствует человеческий фактор28.

В пункте 18 Резолюции Европарламента от 16 февраля 2017 г. «О положениях гражданского права применительно к робототехнике»29 отмечается, что ввиду того, что в настоящее время не существует специальных правовых норм, регулирующих робототехнику, к данной сфере может быть применена существующая система правового регулирования, с учетом некоторых аспектов. При этом подчеркивается необходимость поддержать разработку нейтрального с точки зрения технологии подхода к праву интеллектуальной собственности в тех сферах, где потенциально могут быть внедрены технологии робототехники.

Действие принципа технологической нейтральности означает применение действующего законодательства к новым «технологичным» отношениям. Возможно, в таком случае объективная необходимость принятия новых документов будет сведена к минимуму, а принимаемые нормы и предписания будут нейтральными в отношении используемых технологий.

В законодательстве ЕС отсутствуют положения, препятствующие выдаче патентов на изобретения, созданные с использованием технологий искусственного интеллекта, при условии, что изобретение является патентоспособным. Согласно п. 1 ст. 52 Европейской патентной конвенции 1973 г.30 европейские патенты могут быть выданы на любые изобретения, которые являются новыми, имеют изобретательский уровень, промышленно применимы (то есть если для специалиста оно не следует из уровня техники). Кроме того, заявка на европейский патент должна раскрывать сущность изобретения достаточно ясно и полно, чтобы изобретение могло быть осуществлено специалистом в данной области техники (ст. 83 Европейской патентной конвенции 1973 г.) Категория «специалист в данной области техники» является ключевым вопросом для изобретений, созданных технологией искусственного интеллекта. Однако в данной конвенции отсутствует определение «специалиста в данной области техники», что вызывает сложности. При этом самой сложной задачей является определение возможностей технологии искусственного интеллекта (который в данном случае является инструментом). Сложно представить, как патентные ведомства, а также судьи установят, мог ли квалифицированный специалист с помощью данного инструмента создать конкретное техническое решение. Еще труднее определить возможности искусственного интеллекта, так как результаты работы технологии искусственного интеллекта трудно предсказать.

В октябре 2020 г. Европейский парламент принял три важных документа, регламентирующих различные сферы отношений в рамках функционирования технологии искусственного интеллекта: Резолюция от 20 октября 2020 г. «Этические принципы в сфере искусственного интеллекта, робототехники и связанных с ними технологий»31, посвященная этическим подходам в сфере регулирования отношений, связанных с реализацией технологий искусственного интеллекта; Резолюция от 20 октября 2020 г. «Режим гражданской ответственности, возникающей при использовании технологии искусственного интеллекта»32, посвященная гражданской ответственности за ущерб, причиненный технологией искусственного интеллекта, а также рассматривающая вопрос об интеллектуальных правах на произведения, созданные непосредственно искусственным интеллектом или с помощью него; Резолюция от 20 октября 2020 г. «Об интеллектуальных правах в сфере развития технологий искусственного интеллекта»33, которая содержит подходы к регулированию отношения в контексте взаимосвязи между искусственным интеллектом и интеллектуальными правами.

Данные резолюции Европарламента особенно важны, поскольку они не только определяют сферы отношений, реализация которых возможна с использование искусственного интеллекта, и определяют потенциальные проблемы, но и содержат конкретные предложения по законодательному урегулированию спорных вопросов.

Европарламент также закрепил в приведенных резолюциях понятие системы искусственного интеллекта (п. «а» ст. 4 Регламента, текст которого содержится в Резолюции от 20 октября 2020 г. «Этические принципы в сфере искусственного интеллекта, робототехники и связанных с ними технологий», а также п. «а» ст. 3 Регламента, текст которого содержится в Резолюции от 20 октября 2020 г. «Режим гражданской ответственности, возникающей при использовании технологии искусственного интеллекта»).

Так, под системой искусственного интеллекта или искусственным интеллектом понимается система, являющаяся программным обеспечением или аппаратным устройством, отображающая поведение, имитирующее интеллект, в том числе путем сбора и обработки данных, анализа и интерпретации полученной информации, а также наделенная автономностью для совершения каких-либо действий для достижения конкретных целей.

Подчеркивается тот факт, что технология искусственного интеллекта не наделена ни правоспособностью, ни человеческим разумом. Единственная задача, поставленная перед данной технологией, - служить человеку (подп. 6 п. «B» Резолюции от 20 октября 2020 г. «Режим гражданской ответственности, возникающей при использовании технологии искусственного интеллекта»).

В рамках законодательства ЕС проводится дифференциация произведений, созданных человеком с помощью технологии искусственного интеллекта (AI-assisted human creations) и произведений, созданных непосредственно технологией искусственного интеллекта (AI-generated creations). Европейским парламентом предложен следующий подход: в тех случаях, когда технология искусственного интеллекта являлась вспомогательным инструментом в процессе создания, применяется действующие законодательство об интеллектуальном собственности ЕС (п. 14 Резолюции от 20 октября 2020 г. «Об интеллектуальных правах для развития технологий искусственного интеллекта»).

В то же время в п. 15 вышеуказанной Резолюции Европейский парламент отмечает, что определенные технические решения, созданные с помощью технологии искусственного интеллекта, должны быть защищены в соответствии с новой правовой базой интеллектуальной собственности в целях стимулирования инвестиций в такую форму создания, а также в целях поддержки изобретателей. Однако не предполагается создание какого-либо специального регулирования. Отмечается, что произведения, созданные непосредственно технологией искусственного интеллекта (роботами) могут не подпадать под охрану авторского права ввиду отсутствия автора-человека. Чтобы соблюсти принцип оригинальности, который предполагает связь с физическим лицом, и ввиду того, что концепция «творческий вклад» подразумевает личность автора, отмечается необходимость придерживаться общих положений об авторском праве на произведения, созданные искусственным интеллектом на основе принципа технологической нейтральности в случае, если такие произведения подпадают под охрану авторского права; рекомендуется предоставлять интеллектуальные права физическому или юридическому лицу, которые создали произведение на законных основаниях и только если получено разрешение правообладателя, в случае если защищенный авторским правом материал используется при создании нового произведения, и если не применяются исключения или ограничения авторского права; подчеркивается необходимость упрощения доступа к данным и обмену данными, открытыми стандартами и технологиями с открытым исходным кодом при поощрении инвестиций и стимулировании инноваций.

Анализируя актуальное законодательство ЕС, касающееся регулирования отношений, возникающих по поводу объектов интеллектуальной собственности, созданных технологией искусственного интеллекта, можно прийти к выводу о том, что результат, полученный с помощью технологии искусственного интеллекта, законодательством ЕС расценивается как объект интеллектуальных прав, имея в виду творческий результат. Однако Европарламент подчеркивает, что на данный момент регламентация отношений в сфере искусственного интеллекта находится в стадии разработки, и все сопутствующие вопросы, в том числе о статусе результата интеллектуальной деятельности, созданного технологией искусственного интеллекта, пока не находят отражение в специальных положениях законодательства.

С учетом проведенного анализа законодательства зарубежных стран и принимая во внимание то обстоятельство, что в некоторых странах, например в США, юридические лица могут признаваться не только правообладателями, но и авторами произведений (при создании служебных произведений), концепцию юридической фикции юридического лица представляется возможным распространить и на искусственный интеллект, наделив его правосубъектностью. При этом реализацию соответствующих прав будет осуществлять физическое лицо, контролирующее функционирование искусственного интеллекта, которое представляется возможным в контексте деятельности по созданию объектов интеллектуальной собственности именовать правообладателем технологии (или системы) искусственного интеллекта. Такой правообладатель, вероятно, должен иметь возможность не только по общему предлагаемому правилу пользоваться соответствующими правами на результаты интеллектуальной деятельности, созданные искусственным интеллектом, а также правами на сам искусственный интеллект; но и нести субсидиарную ответственность за нарушение прав третьих лиц, если организационно-финансовых возможностей искусственного интеллекта как самостоятельного субъекта прав (юридической фикции) будет недостаточно. Статус искусственного интеллекта для целей наделения его правосубъектностью, в зависимости от уровня надежности технологии, представляется возможным приравнять к юридическому лицу (при наименьшем уровне надежности технологии) или установить в качестве независимого с включением в специальный реестр систем искусственного интеллекта, который должно вести Патентное ведомство или налоговый орган (при высоком уровне надежности технологии). В таком случае искусственный интеллект может обладать организационной обособленностью, а также иметь свой счет, аккумулируя средства от коммерческой деятельности искусственного интеллекта.

При этом исключительные права на объекты интеллектуальной собственности, созданные искусственным интеллектом, возможно будет аккумулировать в рамках такого юридического лица или специального субъекта прав (системы искусственного интеллекта). Бенефициаром же таких прав, то есть лицом, использующим и распоряжающимся исключительным правом на соответствующий результат интеллектуальной деятельности, как отмечено выше, представляется целесообразным считать лицо, «контролирующее» функционирование искусственного интеллекта – правообладателя системы искусственного интеллекта. При этом существование личных неимущественных прав на такие результаты интеллектуальной деятельности, созданные искусственным интеллектом, возможно опосредовано при указании на автора - создателя системы искусственного интеллекта (лишь в случае, если такой создатель – физическое лицо).