Для цитирования:

Каштанова П.А. Перспективы правовой охраны произведений, создаваемых с использованием искусственного интеллекта в России // Журнал Суда по интеллектуальным правам. Март 2023. Вып. 1 (39). С. 120-132.
DOI: 10.58741/23134852_2023_1_120

Kashtanova P.A. Prospects for legal protection of works produced with the aid of artificial intelligence in Russia // Zhurnal Suda po intellektual'nym pravam. March 2023. 1 (39). Pp. 120-132. (In Russ.).
DOI: 10.58741/23134852_2023_1_120

 

Искусственный интеллект (далее – ИИ) принадлежит к числу наиболее передовых технологий, которые имеют основополагающее влияние на развитие мира в XXI в.. Его стремительное развитие оказывает прямое влияние и на сферу интеллектуального права. Так, в процессе использования ИИ могут создаваться различные результаты интеллектуальной деятельности (далее – РИД), например, художественные и музыкальные произведения, написанные ИИ по заданию разработчика или пользователя.

В связи с созданием таких объектов неизбежно возникают следующие правовые вопросы: применимы ли традиционные институты интеллектуальной собственности к охране таких произведений или же их характерные особенности в целом не позволяют распространять на них уже существующее правовое регулирование? Если все-таки допустимо говорить о распространении на них, например, авторско-правовой охраны, то будет ли она эффективна?

Эти и другие вопросы остаются чрезвычайно актуальными в условиях отсутствия комплексного регулирования в сфере ИИ, в том числе в рамках права интеллектуальной собственности. При этом стоит отметить, что в настоящей работе главное внимание будет уделено именно вопросам авторского права и, как следствие, - перспективам авторско-правовой охраны таких произведений.

1. Понятие искусственного интеллекта и его виды

В настоящее время мы не можем говорить об общепринятом понятии ИИ. Так, в стратегии развития ИИ, размещенной на сайте Европейской комиссии, предлагается понимать под ИИ системы, демонстрирующие разумное поведение посредством анализа окружающей среды и выполнения частично автономных действий ради достижения определенных целей1.

В Национальной стратегии развития ИИ на период до 2030 г. под ИИ понимается комплекс технологических решений, позволяющий имитировать когнитивные функции человека и получать при выполнении конкретных задач результаты, сопоставимые как минимум с результатами интеллектуальной деятельности человека2.

Эти определения могут отличаться друг от друга. Вместе с тем очевидно, что одна характерная черта у данных систем есть. Это - способность рационального, «человекоподобного» мышления.

Еще в 1950 г. отец информатики Алан Тьюринг опубликовал свою статью «Вычислительные машины и разум», в которой он, по сути, предложил относить к ИИ системы, способные имитировать поведение человека в определенных условиях. В своей работе он предложил знаменитый «Тест Тьюринга», в котором основной целью судьи - человека является стремление определить, кто из отвечающих ему является машиной, а кто человеком. То есть характерной чертой ИИ принято считать способность имитировать интеллектуальную деятельность человека.

Также важно отметить, что в науке принято выделять два вида ИИ: «слабый ИИ» и «сильный ИИ» [12, с. 52]. Теория слабого, или прикладного, ИИ (narrow AI) утверждает, что технологии ИИ не могут в полной мере имитировать человеческую мыслительную деятельность, и предлагает применять их строго для решения определенных узких задач. Сильный ИИ в теории способен полностью имитировать человеческие мысли, обучаться и принимать решения.

Развитие технологий на текущем этапе свидетельствует о широком развитии слабого ИИ. Сильный ИИ пока остается всего лишь мечтой.

Часть юридического сообщества давно размышляет о потенциальной способности ИИ к обретению правоспособности. Например, предлагается признать ИИ самостоятельным субъектом права наравне с физическими, юридическими лицами и публичными субъектами, однако разграничить его правоспособность в зависимости от степени его «взросления». С момента достижения ИИ «совершеннолетия» он может самостоятельно выступать в гражданском обороте. До этого момента осуществлять контроль за его действиями может «опекун ИИ», которым может выступать, например, его разработчик [8].

Вместе с тем сегодня очевидно, что современные алгоритмы еще не обладают полной автономией и функционирование ИИ напрямую связано с действиями человека, будь то разработчик ИИ или пользователь программы. Возьмем за основу данную парадигму и рассмотрим текущие проблемы распространения на произведения, создаваемые ИИ, применимые к объектам авторского права, и предложим их возможные решения.

2. Эффективность распространения авторско-правовой защиты на результаты деятельности ИИ

Искусственный интеллект, как уже говорилось ранее, способен создавать РИД. Его стремительное развитие в последние годы ставит перед юридической наукой закономерный вопрос об охраноспособности продуктов деятельности ИИ.

В начале работы мы определили, что сфера исследования будет связана по большей части с вопросами авторско-правовой охраны. Однако, прежде чем переходить к проблемным аспектам охраноспособности таких произведений, рассмотрим вопрос об эффективности такой охраны. Для этого необходимо следующее:

1)

рассмотреть, какими целями в целом обусловлено предоставление особой правовой охраны объектам авторского права;

2)

оценить, настолько предоставление такой охраны объектам, создаваемым ИИ, отвечает этим целям.

Существует несколько теорий, обосновывающих необходимость защиты РИД [25, c. 699]. В данной работе мы рассмотрим три основные теории, являющиеся наиболее популярными в европейской и американской доктрине. Во-первых, можно говорить о естественной школе права (natural rights theory) в интерпретации Локка, в рамках которой принято считать, что индивиды обладают правами на любой объект, созданный их трудом. Следовательно, и права на РИД относятся к естественным правам человека, так как они является производными от интеллектуального труда.

Во-вторых, существует более современная теория, развиваемая преимущественно профессором Мичиганского университета Пегги Райан. Это теория личности (personhood theory). На практике по своей сути она близка к теории Локка. Она обосновывает необходимость защиты интеллектуального права тем, что РИД являются продуктом человеческой индивидуальности, того, что конкретное лицо вкладывает в этот объект. А следовательно, создателю объекта следует предоставить право контролировать продукт его интеллектуального труда.

В-третьих, существует утилитарная теория, являющаяся доминирующей в США. Таких теорий несколько, но теория Дж. Ст. Милля - одна из наиболее известных. В рамках этой теории защита РИД проистекает не просто из уважения естественного права; человека или его личности, а из стремления законодателя стимулировать авторов к созданию новых объектов авторского права, к созданию такой среды, в которой творческая деятельность поощряется и окупается. Эта же идея воплощена в Конституции США, где утверждается, что, предоставляя автору на ограниченное время исключительные права на создаваемые объекты, законодатель преследует цель «поощрять развитие науки и полезных искусств»3.

Если подходить к вопросу о необходимости предоставления объектам, созданным ИИ, защиты посредством норм об авторском праве, то в первую очередь следует рассмотреть вопрос о том, требуется ли от государства стимулировать создание таких произведений. Против этого могут высказываться определенные аргументы. Например, некоторые представители научного сообщества считают, что произведения, создаваемые ИИ, являются однотипными, и предоставление им повышенной охраны в целом способствует исчерпанию существующего творческого потенциала человечества4.

Что касается первого аргумента, то в определенной степени это верно. Уровень работ, создаваемых ИИ, не всегда можно назвать высоким. Вместе с тем предоставление правой охраны объектам авторского права традиционно не требует подтверждения высокого уровня ценности созданного произведения. По российскому праву все произведения охраняются вне зависимости от их культурной ценности [4, c. 195]. В европейском законодательстве выдержан такой же подход. Так, из оценки охраноспособности исключаются «эстетические и качественные» достоинства произведения5. Поэтому данный аргумент неоднозначен.

В отношении второго аргумента также можно возразить, отметив, что человеческий потенциал к творчеству принято считать безграничным [22]. Оба эти аргумента не являются достаточно убедительными.

С другой стороны, можно вспомнить о том, что предоставление правовой охраны РИД направлено на стимулирование творчества. И здесь уже высказываются более серьезные аргументы против предоставления продуктам деятельности ИИ такой охраны. В частности, есть мнение, что произведения создаются не человеком, а ИИ, который в особом стимулировании не нуждается.

На это можно возразить, указав на необходимость стимулирования разработчиков ИИ [17, c. 1114]. Однако они и так уже обладают авторским правом на программное обеспечение, в связи с чем дополнительное стимулирование посредством предоставления исключительного права на каждое создаваемое произведение может быть чрезмерным [25, c. 702].

Индустрия активно развивается и в отсутствии таких стимулов. Крупные корпорации используют методы договорного права для коммерциализации своих разработок. IT-гиганты, такие как Google или Amazon, предлагают пользователям свои технологии, основанные на ИИ, как услугу [6, c. 66]. В результате у них получается продвигать свои разработки, сохраняя при этом права на них.

Таким образом, мы видим, что существуют как аргументы в пользу защиты произведений, создаваемых ИИ, так и вполне разумные возражения против необходимости таких преференций.

3. Проблемы охраноспособности произведений, создаваемых ИИ

Обычно выделяют два основных критерия охраноспособности: объективная форма выражения произведения и оригинальность произведения6. Американская доктрина и судебная практика также дополняют этот перечень указанием на необходимость создания произведения исключительно человеком [6, c. 62].

Первый критерий не будет подробно рассматриваться в данной статье, так как в большинстве случаев произведения, созданные ИИ, ему соответствуют.

Критерий оригинальности вместе с тем имеет больше проблемных сторон применительно к продуктам деятельности ИИ. Забегая вперед, можно выделить две основные проблемы. Во-первых, творческий характер создаваемого произведения. Во-вторых, необходимость его связи с человеком – творцом.

Большинство исследователей соглашаются с тем, что для предоставления произведению правовой охраны необходимо наличие творческого характера труда автора создаваемого произведения [5]. На этом этапе и возникают основные проблемы с охраной произведения, созданного ИИ.

В отечественной литературе выделяются два подхода к определению творчества: объективный и субъективный [11]. Суть объективного подхода состоит в том, что при оценке творчества нужно исходить не из характера самой деятельности, а из анализа внешне объективированного результата.

Сторонники субъективного подхода считают, что произведение должно содержать в себе отпечаток личности его автора, его индивидуальность. Как следствие, оценке подлежит сам авторский стиль. В.А. Дозорцев, в частности, отмечал, что творчество является «сферой чисто индивидуальной деятельности, представленной лишь живым трудом, олицетворяемым личностью автора» [1, c. 280].

Считается, что в российском законодательстве и судебной практике отражен комплексный субъективно-объективный подход к природе творчества [5]. В частности, в ст. 1257 ГК РФ гарантируется охрана «результата, созданного творческим трудом». При этом в ПП ВС № 10 установлена презумпция творческого труда автора. Даже в случае спора степень творческого труда для предоставления охраны произведению является минимальной.

Вопрос об уровне творчества ИИ в целом достаточно спорный. Даже среди исследователей ИИ отсутствует единая позиция по этому вопросу. В качестве основного аргумента против наличия у деятельности ИИ творческого характера обычно указывают, что машины способны действовать исключительно в рамках программного кода, заданного человеком, даже если они производят результат, который разработчик алгоритма изначально не предвидел [6, c. 61].

Аргумент кажется достаточно весомым, особенно с учетом того, что, как уже упоминалось, все современные ИИ-технологии основаны на невысоком уровне интеллекта, т.е. направлены на выполнение определенной задачи, поставленной разработчиком.

Некоторые исследователи говорят о необходимости учитывать творческий вклад разработчика ИИ. Это весомый аргумент в пользу авторско-правовой охраны таких произведений. Но в чем конкретно заключается этот вклад? В создании и обучении ИИ? Можно ли считать такой вклад творческим? Эти тонкости также необходимо учитывать при анализе.

Стоит отметить, что степень творческого характера с течением времени понижается и пересматривается. Например, сейчас появляется все больше объектов авторского права, которым предоставляется охрана, несмотря на довольно низкую степень творческого вклада. К таким объектам можно отнести любительские фотографии, многие программы для ЭВМ, географические карты и так далее [7].

Та же фотография в середине XIX в. не защищалась авторским правом и рассматривалась как нетворческий результат. Вместе с тем уже к концу века подход изменился и фотографии получили правовую охрану [15]. Под творческим вкладом в создании фотографии в российской судебной практике, в частности, понимают выбор экспозиции, размещение объекта фотоснимка в пространстве, выбор собственной позиции для совершения фотосъемки, установку света и др. [11]

В различных юрисдикциях подход к уровню творчества также существенно отличается. В пример стоит привести Великобританию, где требующийся от автора уровень творчества чрезвычайно низкий. Так, в судебной практике признавались охраноспособными такие результаты интеллектуальной деятельности, как экзаменационные вопросы, расписания поездов и короткие фразы [15].

Но даже с учетом всех этих допущений необходимо поднять еще один проблемный вопрос, а именно вопрос авторства. Термин «оригинальность» (originality) является производным от слова «происходить» (originate). В контексте авторского права имеется в виду именно происхождение произведения от автора.

Исключительное право на РИД первоначально возникает у его автора. При этом автором произведения в российской доктрине традиционно считается только физическое лицо [7]. Такая же позиция высказывалась ВАС РФ, в частности, в одном из обзоров указано, что «творцом произведения может быть только физическое лицо7». В американской юриспруденции авторство даже выделено в качестве отдельного критерия охраноспособности [6, c. 62].

Для примера приведем дело, которое в свое время вызвало ожесточенную дискуссию как среди иностранного юридического сообщества, так и в России. Фабула такова. Британской фотограф Дэвид Слейтер обнародовал на сайте Wikimedia фотографию обезьяны, которую стали называть Наруто. Интересно здесь было то, ка́к была сделана фотография. Слейтер установил в джунглях аппаратуру, а проходящая мимо обезьяна самостоятельно нажимала на пульт управления. В итоге получилось что-то вроде селфи обезьяны.

Впоследствии возник спор об авторстве. Часть участвующих лиц утверждала, что авторство должно быть признано за обезьяной; другая часть считала, что фотографию в целом нельзя признать объектом авторского права, так как животное не может быть субъектом авторского права. По этой причине американские суды не признали авторство за обезьяной. Автором фотографии они посчитали самого фотографа, т.е. физическое лицо8.

Очевидно, что подобный подход может породить определенные сложности и для признания авторского права за ИИ. Американская доктрина придерживается позиции, что машина не может быть признана автором произведения. Ее работа всегда обусловлена творческим вкладом разработчика или пользователя [6, c. 63-64]. По этой же причине Бюро авторского права США, где разрешена регистрация объектов авторского права, открыто заявило, что не будет регистрировать произведения, созданные машинной в отсутствие какого-либо творческого вклада автора-человека9.

Эти опасения обоснованны, хотя, на наш взгляд, рассуждать о возможности предоставления авторско-правовой охраны допустимо. Вместе с тем соответствие таких произведений стандарту творческого вклада требует дополнительной оценки и осмысления.

4. Потенциальные модели защиты результатов деятельности ИИ в рамках авторского права

Следующая тема, которая требует обсуждения в случае положительного ответа на вопрос о допустимости охраны авторским правом произведений, созданных ИИ, связана с тем, за каким субъектом необходимо эти права закрепить. На этом этапе также закономерно возникает вопрос о разграничении автора и правообладателя в отношении такого РИД. Вместе с тем данная работа ставит целью нахождение подходящей модели защиты именно исключительных прав, поэтому вопрос об авторстве произведений, созданных ИИ, нами подробно не рассматривается.

В процесс создания ИИ произведения могут быть вовлечены разные субъекты. Здесь принято выделять трех субъектов, за которыми потенциально можно было бы закрепить исключительные права:

1)

сама программа (ИИ);

2)

разработчик ИИ;

3)

пользователь программы.

Идея о возможности введения так называемого «электронного лица» весьма дискуссионна [17, c. 1112-1114]. Она обсуждалась и на уровне Европейского Союза. В частности, в п. 31 (f) Доклада Европейскому парламенту 2015 г. предлагалось создать специальный правовой статус для наиболее развитых роботов со специальными правами и обязанностями, включая обязанность возместить причиненные убытки10.

Эта идея, однако, получила противоречивую оценку в литературе. Часть юридического сообщества считает допустимым признавать исключительное право на создаваемые произведения за самой программой. ИИ в таком случае выступает в качестве своеобразного аналога юридического лица, т.е. его личность представляет собой своеобразный объект, за которым все равно стоят люди, будь то разработчики или пользователи. Это в свою очередь порождает необходимость наделения ИИ правоспособностью11.

Так, например, в 2017 г. юристы компании Dentons совместно с Дмитрием Гришиным подготовили законопроект, предполагающий наделение «роботов-агентов» гражданской правоспособностью. В рамках данного проекта авторы предлагали признавать за роботами правоспособность с момента регистрации в едином государственном реестре роботов-агентов. К их имущественным правоотношениям по аналогии должно применяться законодательство о юридических лицах. В гражданском обороте они могут выступать самостоятельно, однако только в тех видах деятельности, которые устанавливаются уполномоченным органом. Помимо этого ответственность за действия робота должны нести его собственник или владелец12.

Эта инициатива определенно заслуживает тщательного изучения и дальнейшей проработки. Вместе с тем она заметно опережает свое время. Это ясно уже из определения робота, которое дается в законопроекте. В частности, указывается, что «робот – устройство, способное действовать, определять свои действия и оценивать их последствия на основе информации, поступающей из внешней среды, без полного контроля со стороны человека». Машин, которые действительно способны на такое, сейчас слишком мало, они все еще сильно зависят от человека и не могут действовать самостоятельно. На наш взгляд, говорить о признании правоспособности за ИИ можно будет только после соответствующего усложнения данных машин.

В рамках защиты произведений, созданных непосредственно ИИ, у этой теории также есть ряд недостатков. Самая основная проблема сводится к тому, что согласно текущему законодательству, как в России, так и в зарубежных правопорядках, автором произведения может быть только физическое лицо и только человек, по общему мнению, способен к творчеству. А творческий характер деятельности в свою очередь является обязательным условием предоставления авторских прав.

В литературе также высказывалось мнение о том, что роботы в целом не могут обладать правосубъектностью. По мнению А.В. Нестерова, например, машина не может действовать самостоятельно, и в конечном итоге сделки всегда совершают именно люди, а роботы просто выполняют их поручения [9, c. 7]. Они, по сути, являются не более чем инструментом в руках человека, т.е. не субъектом, а объектом права.

Эту идею следует считать перспективной. С развитием ИИ и повышением его интеллектуальных способностей вопрос о наделении ИИ правоспособностью может пересматриваться. Помимо этого в законодательстве уже существует достаточно схожий институт юридических лиц.

Вторая теория связана с предоставлением прав физическим лицам, а именно разработчикам или пользователям ИИ. Этот подход является наиболее популярным и воплощен в ряде юрисдикций, например, в Великобритании и Новой Зеландии [10]. Помимо этого в октябре 2020 г. в Государственную Думу был внесен законопроект, предлагающий закрепить права на РИД, созданные с помощью ИИ, за правообладателем программы, в которой данный результат был создан13.

Один из спорных критериев – создание произведения человеком – здесь формально выполнен. Но что насчет творческого вклада? Этот вопрос ставился нами и ранее, но здесь хотелось бы разобрать его подробнее. Очевидно, что имеется в виду вклад именно в создание конкретного произведения, так что сам по себе труд, вложенный в написание программного кода, учитываться не должен.

В чем может состоять творческий вклад разработчика? Возможно, стоит говорить о вкладе в обучение ИИ, в накопление конкретного набора образцов, которые для этого необходимы, – изображений, музыкальных или литературных произведений и т.д. Помимо этого человек сам выбирает, какой объект будет создаваться и может влиять на его финальный вид, задавая определенные показатели. Так что о минимальном творческом вкладе говорить здесь уместно.

Что касается пользователей программы, то несправедливо будет лишать их исключительного права на произведение, при условии, что они внесли в создание итогового результата схожий вклад. Вместе с тем итоговый вариант распределения прав, на наш взгляд, должен зависеть от характера участия каждого субъекта в создании произведения и от их договоренностей.

Однако и у данного подхода есть свои критики. Например, В.О. Калятин высказывает определенные опасения насчет модели закрепления прав за разработчиком. По его мнению, это может привести к сосредоточению значительного количества ресурсов у разработчиков, в то время как количество таких ресурсов ограничено. В итоге этот подход может привести к тому, что выделится незначительное число монополистов, контролирующих рынок, в то же время у обычных творцов не будет особой мотивации к созданию новых произведений [2, c. 7].

Итак, все три подхода неоднозначны и не лишены проблем. При этом подход, в рамках которого исключительные права признаются именно за физическим лицом, на данном этапе представляется наиболее перспективным.

5. Практика охраны произведений, созданных с использованием ИИ, в иностранных правоворядках

Существующие подходы к предоставлению авторско-правовой охраны можно разделить на две группы: объектно-ориентрированные и субъектно-ориентированные. В рамках первого подхода правовая охрана предоставляется произведениям, отвечающим определенным качественным показателем. Такой подход применяется в странах континентальной Европы. Второй подход предлагает предоставлять защиту произведениям исходя из авторского вклада. Он распространен в странах общего права, в частности, в Великобритании [14].

В США подход судов долгое время был неоднозначным и склонялся то в пользу первой теории, то в сторону доктрины sweat of the brow («в поте лица»), которая предлагает вознаграждать не столько творческий подход автора, сколько вложенные в создание РИД усилия. В итоге Верховный Суд США в деле Feist сделал выбор в пользу первой теории [6, c. 60].

5.1. Подход к охране результатов деятельности ИИ в США

Для предоставления произведению правовой охраны в США оно должно отвечать следующим критериям:

1)

иметь материальную форму выражения (tangible medium of expression),

2)

быть оригинальным произведением;

3)

иметь автора – физическое лицо [24, c. 74-74].

На критерий оригинальности обращалось внимание в деле Feist. Там, в частности, Верховный Суд пояснил, что оригинальность сводится к тому, что, во-первых, произведение создано автором самостоятельно, а не заимствовано у другого лица; а во-вторых, оно должно обладать минимальным уровнем творческого вклада (spark of creativity)14.

Даже если признать, что произведения, создаваемые с использованием ИИ, обладают минимальным уровнем творчества, проблема необходимости наличия автора – человека все еще актуальна. Часть исследователей считает, что законодательство об авторском праве в США достаточно гибкое и позволяет обосновать возможность авторско-правовой защиты произведений, созданных ИИ [20]. Высказывается мнение о допустимости признавать авторами таких произведений разработчика или пользователя программы. Разработчик может быть автором таких произведений, если считать эти объекты производными от созданной им программы. В таком случае можно будет утверждать, что работа происходит от автора. Конечно, связь между автором и результатом будет более отдаленной, но все же должна допускаться.

Такой подход заслуживает внимания на сегодняшний день. К тому же американские суды пока не рассматривали споров, в которых непосредственно ставился вопрос о правах на произведения, созданные ИИ. Однако все-таки есть сомнения в том, каким же будет решение суда в такой ситуации.

5.2. Подход к охране результатов деятельности ИИ в Европейском Союзе

Защита объектов авторского права в Европейском Союзе также основана на оценке оригинальности произведения и так же, как в США, подход к оригинальности объектно- ориентированный, то есть во внимание принимается качество объекта и творческая направленность деятельности автора. Однако правовое обоснование такой защиты отличается от прагматичного подхода, принятого в США. Защита авторского права в странах континентальной Европы основана на понимании личного вклада автора в созданное произведение [14]. Такой подход прекрасно отражает теорию личности Пегги Райан - одну из трех ключевых теорий, обосновывающих авторско-правовую защиту произведений, которые мы обсуждали в начале работы.

Директивы Европейского Союза о компьютерных программах и базах данных указывают только критерий оригинальности в качестве критерия охраноспособности произведения15. Суд Европейского Союза распространил данные критерии на все остальные произведения. Следовательно, оригинальность является единственным содержательным критерием охраноспособности в европейском авторском праве16.

Недавно Европейский парламент принял несколько важных резолюций, затрагивающих регулирование ИИ. Европарламент указывает на то, что на данный момент регламентация отношений в данной сфере находится на этапе разработки. Тем не менее в резолюциях указывается на возможные проблемы в сфере ИИ и содержатся предложения по их решению [16, c. 41].

В одной из резолюций проводится разделение произведений, созданный ИИ на два типа. Во-первых, выделяются произведения, созданные человеком с привлечением ИИ (AI-assisted human creations). Во-вторых, выделяются произведения, созданные непосредственно ИИ (AI-generated creations).

В отношении первого вида произведений применяется действующее законодательство об интеллектуальной собственности17. В отношении произведений, созданных непосредственно ИИ, подход менее определен. В другой резолюции указано, что ИИ не наделен правоспособностью и единственной его целью являются служение человеку18. Поэтому вопрос охраноспособности произведений, созданных непосредственно ИИ (AI-generated creations), ставится под сомнение, подтверждение чему мы находим и в анализе американского опыта. В лучшем случае, если суд все-таки признает возможность их охраны, права на такие произведения будут закреплены за физическим лицом, организовавшим их создание. На это обращается внимание и в резолюции.

5.3. Подход к охране результатов деятельности ИИ в Великобритании

Особо хотелось бы подход к защите объектов авторского права, сложившийся в Великобритании. В литературе неоднократно отмечалось, что текущее законодательство и правовая традиция этой страны являются наиболее благоприятными для защиты произведений, созданных ИИ [16, c. 36].

В Великобритании и некоторых других странах общего права применяется принципиально иной стандарт оригинальности. Уровень требуемой оригинальности чрезвычайно низок. Оригинальность в Великобритании означает только то, что охраняется не копия, а самостоятельное произведение. То есть необходимо доказать, что автор вложил определенные усилия в создание работы. Произведения, созданные ИИ, с большой степенью вероятности отвечают этому условию [23, c. 22-23].

Стандарт авторско-правовой защиты в Великобритании называется labour, skill and judgement («труд, навык и суждение»). По сути, он схож с доктриной sweat of the brow («в поте лица») в американском праве. Защита предоставляется произведению вне зависимости от творческого вклада. Вместо этого оцениваются произведенные затраты: денежные, временные и так далее. Как правильно отмечает В.Г. Романов, авторское право в Великобритании в первую очередь — это «форма охраны инвестиций» [14].

Указанный подход нашел отражение в ряде дел. В частности, в деле University of London Press v. University Tutorial Press, где суд сформулировал следующую позицию «То, что заслуживает того, чтобы быть скопированным, prima facie заслуживает защиты».

В другом известном деле Ladbroke v William Hill спор был между двумя крупными букмекерскими компаниями. Ladbroke, выходя на рынок, заимствовали форму бланков для ставок у своих конкурентов. Те обратились против них с иском, утверждая, что такие действия нарушают их авторское право на бланки. Суд обратил внимание на то, что такое произведение нельзя признать творческим. Вместе с тем Палата Лордов указала на то, что критерий оригинальности был удовлетворен, так как «значительное количество навыка, суждения, опыта и труда» ушло на создание бланков для ставок. Следовательно, это произведение должно получить авторско-правовую охрану19.

Великобритания относится к числу стран, где на законодательном уровне разработан вопрос о принадлежности прав на объекты, созданные с помощью компьютерных технологий. Согласно Закону 1988 г. «Об авторском праве, промышленных образцах и патентах» (Copyright Designs and Patent Act) существует особая категория произведений, созданных с помощью компьютера без участия автора-человека (computer-generated works)20.

Аналогичные нормы содержатся в законодательстве ряда других стран общего права, за исключением Соединенных Штатов Америки. Например, в Новой Зеландии в законе 1994 г. «Об авторском праве» (Copyright Act), а также в Северной Ирландии в законе 2000 г. «Об авторском праве и смежных правах» (Copyright and related Rights Act).

Автором такого произведения признается «физическое лицо, которое предприняло меры, необходимые для создания произведения». Таким лицом может быть как разработчик программы, так и пользователь [10].

В литературе высказывается идея того, что указанный подход может применяться и к произведениям, созданным ИИ [16, c. 36]. Такая позиция представляется верной. Затраты на разработку и обучение ИИ также колоссальны. Пользователь может вкладывать в создание продукта свое время, навыки и опыт.

6. Определение наиболее благоприятного режима защиты произведений, созданных с использованием ИИ, в России

Российский правопорядок, оставляя перечень объектов авторского права открытым, также вводит определенные критерии охраноспособности таких объектов. Как и в большинстве стран континентального права, к ним можно отнести объективную форму произведения и творческий характер труда его создателя. С первым условием, как мы уже выяснили раньше, существенных проблем нет. Однако в отношении творчества существуют те же серьезные возражения, которые были отмечены выше.

Во-первых, из анализа, проведенного в теоретической части настоящей работы, становится очевидно, что творческий характер труда самого ИИ или его разработчика многими оспаривается. Творчество предполагает осуществление свободного творческого выбора. О каком творчестве может идти речь, если для создания произведения лицо просто задает определенные характеристики и запускает машину?

ИИ может успешно имитировать работу человеческого мозга: его способность анализировать информацию, применять правила и делать выводы. Однако это лишь часть человеческого мировосприятия. Другие функции человеческого мозга, отвечающие за вдохновение, воображение и человеческие эмоции, изучены меньше и в целом не включаются в машинное обучение [21, c. 411-412].

Дела, в которых ставилась бы под вопрос возможность охраны произведений, созданных ИИ, российскими судами еще не рассматривались. Вместе с тем можно предположить, что отсутствие творческого вклада автора может стать серьезной проблемой для защиты произведений, созданных непосредственно ИИ. Так, в п. 80 Постановления Пленума ВС № 10 Верхового Суда высказался следующим образом: «Результаты, созданные с помощью технических средств в отсутствие творческого характера деятельности человека … объектами авторского права не являются»21.

Во-вторых, ранее уже подчеркивалась особая связь между творчеством и фигурой автора – человека. Более того, ГК РФ построен исходя из уважения к личности автора. В статье 1257 ГК РФ указано, что автором признается «гражданин, творческим трудом которого оно (произведение) создано». В статье 1228 ГК РФ отмечается, что лицо, не внесшее творческого вклада в создание результата интеллектуальной деятельности, не может быть признано его автором.

Как можно заключить из данного анализа, для охраны произведений, созданных с привлечением ИИ, можно использовать по аналогии нормы о защите произведений, созданных с использованием технических средств например, программы для ЭВМ. Однако в произведениях, созданных непосредственно ИИ без участия человека, на практике могут возникнуть проблемы с предоставлением им правовой охраны, в частности из-за недостатка творческого вклада.

В целом и подход, признающий авторское право на произведения, созданные ИИ, и подход, отрицающий машинное творчество, достаточно жизнеспособны. Поэтому в решении указанной проблемы можно обратиться к анализу не столько юридических аргументов, сколько политико-правовых. Далее нам хотелось бы высказать собственное отношение к решению рассматриваемой проблемы.

Можно предположить, что активное стимулирование творчества ИИ хотя и не приведет к исчерпанию творческого потенциала человечества, что в теории считается невозможным, то вполне может способствовать девальвации творчества. Если законодатель будет активно поощрять творчество ИИ, то скоро его работы заполнят собой рынок.

Можно предположить, что активное стимулирование творчества ИИ хотя и не приведет к исчерпанию творческого потенциала человечества, что в теории считается невозможным, то вполне может способствовать девальвации творчества. Если законодатель будет активно поощрять творчество ИИ, то скоро его работы заполнят собой рынок.

Конечно, произведения, созданные человеком, не пропадут с рынка. Такие работы всегда будут цениться людьми выше. Вместе с тем мы можем столкнуться с ситуацией, когда купля-продажа экземпляров произведений, созданных человеком, станет чем-то элитарным. С одной стороны, этот процесс можно назвать естественным. Как китч однажды завоевал свое место среди общества потребления, так и машинное творчество может отвоевать позиции у человека – творца. С другой стороны, встает вопрос, должен ли законодатель поощрять такое развитие.

Но если отказать произведениям, созданным ИИ, в авторско-правовой охране, то как же защищать интересы разработчиков ИИ? Дело в том, что в российской доктрине активно обсуждается еще один подход к охране таких произведений. А именно их защита в рамках смежного права. В России сторонниками этой идеи являются П. Ролинсон, Е.А. Ариевич, Д.Е. Ермолина, В.О. Калятин и другие.

Тут возможны два пути. Во-первых, можно подвести такие произведения под один из уже существующих объектов смежных прав. Наиболее подходящим вариантом в таком случае является защита прав разработчика ИИ по модели защиты прав публикатора. В таком случае само произведение будет переходить в общественное достояние, а у лица, непосредственно организовавшего создание произведения, появится возможность его обнародовать. Таким образом, это лицо приобретает исключительное право публикатора на обнародованное им произведение [10].

Во-вторых, предлагается, что ни один из текущих объектов смежных прав не способен полноценно включить в себя продукты деятельности ИИ. Объекты смежных прав, как известно, охраняются по принципу закрытого перечня. Поэтому можно ввести в Гражданский кодекс новый объект смежных прав. Назовем его «произведения, созданные искусственным интеллектом».

В рамках такой модели предлагается закрепить права за лицом, организовавшем создание РИД (разработчиком). При этом такой подход не исключает прав лица, участвовавшего в создании результата (пользователя) [2, c. 27-28]. Это позволило бы защитить не только права разработчика, но и права пользователя.

Можно заметить, что этот подход напоминает регулирование данного вопроса в Великобритании. Там произведения, созданные ИИ, могут охраняться авторским правом. Однако авторско-правовая защита в Великобритании имеет нетипичные цели: не поощрение творчества, а защиту инвестиций. А это в России больше соответствует регулированию в сфере смежного права.

Следовательно, подобный подход позволяет избежать проблемы, вызванной отсутствием или как минимум недостатком творческого вклада автора. В отличие от объектов авторского права, объекты смежных прав необязательно должны обладать творческим характером. Основной целью защиты, например, баз данных является защита вложений ее изготовителя. Подобный подход хорошо подходит для защиты прав разработчика ИИ.

Основное преимущество данного подхода в том, что произведение, созданное ИИ, защищается, но объем этой защиты ограничен. В частности, ограничивается срок правовой охраны. В.О. Калятин предлагает установить срок охраны такого объекта в диапазоне 25 - 50 лет, что типично для объектов смежных прав [2, c. 27-28].

На наш взгляд, срок защиты все-таки должен быть ближе к 25 годам. В противном случае различия с авторско-правовой защитой, которая составляет 70 лет, становятся не столь заметными. Такой небольшой срок охраны, на наш взгляд, будет вполне достаточным и позволит избежать проблемы «сверхкомпенсации» (overstimulation) разработчика ИИ, которому помимо этого принадлежит и авторское право на саму программу. При этом разумная мотивация его к созданию новых объектов все-таки будет обеспечена.

 

 

---