М.Д. Чернякова,
студентка 2 курса магистерской программы
«Цифровое право» НИУ ВШЭ

УДК 347.1

В августе 2023 г. в российском сегменте Интернета прогремела новость о «краже» голоса актрисы дубляжа Алены Андроновой путем синтезирования голоса с помощью искусственного интеллекта (далее – ИИ). Ее знакомые обнаружили, что голос Алены Андроновой звучал в порнографических и иных видеоматериалах в сети Интернет, а также, что в открытом доступе на Интернет-странице по адресу https://www.tinkoff.ru/software/voicekit/ была доступна озвучка фраз ее голосом1. Таким образом, любой желающий мог на указанной странице написать текст, выбрать, каким голосом и с какой эмоциональной окраской он должен быть произнесен, и в результате получить его озвучку.

Актриса рассказала, что у нее был договор с АО «Тинькофф Банк» (далее – Банк), по которому она передает свое исполнение в пользу Банка, а также дает разрешение на его переработку (по словам актрисы, это стандартный договор между актерами озвучки и компаниями). В договоре не было указано то, что голос актрисы будет синтезироваться, об этом ей сказали представители Банка, когда актриса уже пришла на запись. Представители Банка также отметили, что синтез планируется использовать только для внутренних нужд банка, а именно для обучения голосового помощника «Олега» и для колл-центра. Однако, голос по итогу был размещен в общем доступе, из-за чего, по словам актрисы, она лишилась части рабочих контрактов и возможности контролировать использование своего голоса, что критично для актеров дубляжа. Алена Андронова подала в суд к Банку исковое заявление о защите чести, достоинства, деловой репутации, но на данный момент дело еще не было рассмотрено2.

На фоне этой ситуации возникает много вопросов: в период, когда голос может быть синтезирован, можем ли мы обеспечить его обладателю адекватную правовую защиту? Достаточно ли для этого правовых инструментов или нужно разрабатывать новые? Попробуем разобраться.

В Российской Федерации можно выделить несколько правовых институтов, в рамках которых голос человека получает охрану:

1)

как нематериальное благо;

2)

в рамках исполнения как объекта смежных прав;

3)

как персональные данные, в том числе биометрические.

У каждого из них есть свои достоинства и недостатки, которые будут рассмотрены далее.

Для начала стоит разобраться с тем, что такое голос и является ли он уникальным.

В Большой Медицинской Энциклопедии дается следующее определение: «Голос — совокупность самых разнообразных по высоте, силе и тембру звуков, издаваемых человеком при помощи голосового аппарата. Эти звуки могут служить для выражения мыслей, чувств и ощущений (речь, пение, плач) или же являются следствием рефлекторных движений мышц гортани (чихание, кашель и т.д.), возникающих в результате воздействия на них тех или иных раздражителей»3.

Любой звук – это особые колебания в среде, которые могут быть восприняты органом слуха человека. Мы можем воспринимать изменения в среде в диапазоне частот, приблизительно от 20 до 20 000 колебаний в секунду (герц). Ультразвук и инфразвук нами не воспринимаются4.

Данные механические колебания среды могут быть зафиксированы и записаны в виде кода. Получается, что и голос, как совокупность звуков, воспроизводится компьютером посредством обратного перевода кода в механические колебания, полностью совпадающие или, как в случае с ИИ, похожие на те, которые издает человек.

Голос характеризуется высотой, силой и тембром5. Так, высота зависит от числа колебаний в секунду голосовых связок целиком или отдельными участками. Сила звука определяется напряжением голосовых связок и величиной субхордальнего давления воздуха. Сила звука определяется в децибелах. Громкость является субъективным восприятием интенсивности звука [4]. Тембр голоса – это та характеристика звука, которая позволяет определять его источник. Тембр состоит из основного тона (до, ре, ми, фа, соль, ля, си) и добавочных тонов – обертонов, которые в совокупности и определяют особое звучание голоса человека.

Есть определенные типы тембров, например, тенор, бас, сопрано, контральто и другие6. Однако это условно идеальные тембры голоса, которые ярко выражены у профессионалов. Тембр голоса зависит от особенностей организма человека: как строения органов, участвующих в образовании звука, так и последствий болезней, вредных привычек. Помимо этого у большинства профессиональных певцов, актеров, политиков голос «поставлен», т.е. они используют разнообразные обертона, вырабатывают наиболее гармоничное их сочетание и выбирают нужную эмоциональную окраску.

Голос человека по своей природе уникален, однако он может быть повторен. Помимо этого воспринимающие его люди, животные или устройства могут спутать его с другим схожим. Таким образом, для выработки режима охраны голоса необходимо также учитывать, что голос может быть сымитирован, или его могут спутать с чужим похожим голосом.

Начиная с XIX в. наблюдается процесс по коммерциализации нематериальных благ, которые раннее считались полностью неотделимыми от человека и признавались сакральными. Данная тенденция связана с технологическим развитием. В рамках этого процесса уникальные черты знаменитостей, выделяющие их на фоне общей массы таких же артистов, политиков и т.д., стали более узнаваемыми и, как следствие, более ценными. Данный процесс получил понятие «коммодификация» [1]. Социологи предлагают делить нематериальные блага «на те, которые могут быть предметом рыночного обмена, и те, которые должны быть защищены от него»7.

В наших реалиях голос для актеров является частью их бренда и может, в том числе, ассоциироваться и с другими известными людьми. Так, команда популярного блогера MrBeast запретила студии озвучки «Студийная Банда» использовать «голос блогера» для создания любых видеороликов, кроме как по заказу блогера8. Получается, что медиа-сообщество уже сформировало потребность в признании голоса самостоятельным активом и использует различные инструменты для его защиты.

В США охрана голосу и другим личностным характеристикам человека предоставляется в рамках права на публичность (right of Publicity). Охрана предоставляется на уровне штатов: в части штатов право на публичность признается (на данный момент в 25 из 50), а в других охраняется через право на частную жизнь (right of Privacy)9. В штате Калифорния право на публичность определяется следующим образом: «Любое лицо, которое сознательно использует чужое имя, голос, подпись, фотографию или изображение любым способом... в целях рекламы или продажи, или побуждения к покупке... услуг, без предварительного согласия такого лица ... несет ответственность за любой ущерб, понесенный лицом или лицами, пострадавшими в результате этого»10.

Одним из наиболее известных дел, связанных с защитой данного права, является дело Midler v. Ford Motor Co. (1988 г.)11. Автомобильная компания Ford в рекламе использовала артистов с голосами, похожими на известных певцов, для исполнения хитов 70-х. Одной из певиц, чье исполнение имитировали в рекламе, была Бетт Мидлер, которая утверждала, что звучание ее голоса ассоциируется у окружающих с ней как исполнительницей и является ее уникальной чертой, которую используют в рекламе. Апелляционный суд признал наличие нарушения компанией права певицы на публичность и отметил, что узнаваемый голос, который составляет часть идентичности известной личности, защищен от использования другими лицами без предварительного получения согласия со стороны его обладателя. Похожее решение было принято судом и в деле Waits v Frito-Lay Inc. (1992 г.), в котором он постановил, что имитирование голоса известного в США певца Тома Уэйтса в радиорекламе является нарушением права на публичность и может ввести в заблуждение слушателей12.

Дела, которые были рассмотрены в США, связаны с имитацией голоса знаменитости другими людьми, но уже сейчас в сети обсуждается, что синтезирование голоса и дальнейшее его использование также может рассматриваться как нарушение этого права13. При синтезировании голос все равно остается узнаваемым, так что разумно распространять охрану права на публичность и на такие случаи.

Так, в марте 2023 г. Кайланд Янг подал коллективный иск против NeoCortext, Inc. («NeoCortext») из-за того, что ответчик использовал личностные характеристики, в том числе голос, истца и других знаменитостей, для продажи платных подписок на приложение Reface без получения разрешения на это14. В приложении Reface пользователи могут создавать дипфейки по замене лиц знаменитостей на свои в сценах из популярных шоу, фильмов и других видео. В исковом заявлении уточняется, что в нем поднимается не тема легитимности создания дипфейков, а лишь вопрос использования в коммерческих целях характеристик знаменитости, охраняемых в рамках права на публичность15.

Помимо этого в 2023 г. группой сенаторов в США был предложен законопроект (Nurture Originals, Foster Art, and Keep Entertainment Safe Act (No Fakes Act), направленный на борьбу с созданием цифровых двойников лиц без получения на это согласия, т.е. на имитирование голоса и создание дипфейков людей16. При этом предлагается установить срок действия права на дачу такого согласия равным сроку действия исключительного права на объекты авторских прав – на весь срок жизни обладателя и 70 лет после смерти. Набор прав, которые планируется предоставить лицам по этому акту, широк – определяются способы использования с выделением случаев свободного использования (например, для использования в спортивных трансляциях, документальных и биографических работах)17. Насколько такие меры оправданы, еще предстоит решить, но пока данный законопроект уже получил поддержку у Американской ассоциации звукозаписывающих компаний (Recording Industry Association of America, RIAA)18 и Профсоюза голливудских актеров (Screen Actors Guild (American Federation of Television and Radio Artists)19. Последние надеются доработать этот законопроект и добиться его принятия, так как в нем в том числе выражены тезисы, касающиеся ограничения бесконтрольного использования искусственного интеллекта, озвученные в рамках забастовки SAG-AFTRA.

В Российской Федерации индивидуальные характеристики человека, которые охраняются в США в рамках права на публичность, квалифицируются как нематериальные блага (ст. 150 ГК РФ). Законодатель относит к таким благам те, которые принадлежат гражданину от рождения или в силу закона. Голос хотя и не поименован в списке нематериальных благ, указанных в законе, но по своей сути таким является.

В российском законодательстве и доктрине нематериальные блага имеют противоречивый статус: они неотчуждаемы, не обладают экономическим содержанием и по своей сути «бесценны», но при этом могут участвовать в гражданском обороте и быть предметом договора схожим по своей сути с лицензионным [2]. Например, как в уже описанном случае, команда блогера MrBeast и студия озвучки «Студийная Банда» договорились, что голос блогера не будет использоваться для озвучки других видеороликов, что по своей правовой природе схоже с тем, как предоставляется исключительная лицензия на объект интеллектуальных прав.

Как известно, способы защиты личных неимущественных прав определены в ст. 12 ГК РФ. Наиболее важным способом для защиты голоса, по мнению автора, является компенсация морального вреда, однако такой способ не представляется эффективным для оперативной защиты нарушенного права.

Так, В.О. Калятин отмечает, что «необходимость для истца доказывать моральный вред и другие обстоятельства в условиях, когда за несколько суток фейковое видео может собрать миллионы просмотров и сыграть свою роль, конечно, делает сложным защиту прав» [5]. С данным мнением невозможно не согласиться. В Российской Федерации нет четких критериев по оценке причиненного морального вреда и размер компенсации определяется судом. Для этого он принимает во внимание степень вины нарушителя, а также характер физических и нравственных страданий потерпевшего, и выносит решение с учетом требований разумности и справедливости (ч. 2 ст. 1101 ГК РФ). Зачастую размеры компенсации морального вреда достаточно малы и могут достигать 5 000 рублей в качестве нижней планки20.

Вероятно, выделенные законодателем способы защиты прав на нематериальные блага не являются достаточными для защиты голоса в условиях технологического развития ИИ. В правовой доктрине, в частности, специалисты склоняются к тому, что правообладатели нематериальных благ должны получить защиту имущественных прав на такие блага, так как существует запрос общества на предоставление такой защиты [7], [13]. Во многом это связанно с тем, что ранее не отчуждаемые блага теперь вполне себе могут быть «повторены» с помощью ИИ. Однако на данный момент не понятно, как в условиях изначально неимущественного характера нематериальных благ дать им рыночную оценку стоимости и как их включить в гражданский оборот.

В рамках произошедшей ситуации с синтезом голоса Алены Андроновой, описанной в предисловии, актрисой вместе со своей командой была подготовлена петиция, в рамках которой предлагается внести изменения в ст. 152.1 ГК РФ, дополнив ее охраной голоса человека наравне с изображением21.

В настоящий момент в ст. 152.1 ГК РФ охрана предоставляется только изображению гражданина. Немаловажно, что данная статья была принята одновременно с ч. 4 ГК РФ, поскольку, по мнению автора, законодатель специально отделил норму об охране изображения гражданина от положений закона, регулирующих результаты интеллектуальной деятельности, чтобы разграничить данные правовые институты. Верховный Суд РФ также подтверждает данную позицию и указывает, что использование изображения гражданина не связано с интеллектуальными правами22.

В пункте 1 ст. 152. 1 ГК РФ указывается, что за исключением некоторых случаев, для обнародования и дальнейшего использования изображения гражданина требуется получение согласия. Позиция Верховного Суда РФ заключается в том, что согласие представляет собой сделку и что в нем могут быть определены способы использования изображения23. Значит, к такому согласию применимы и положения о недействительности сделок, в том числе и ст. 178 ГК РФ о совершении сделки под влиянием существенного заблуждения.

Рассмотрим применимость положений ст. 178 ГК РФ к делу Алены Андроновой, если бы положения ст. 152.1 ГК РФ применялись и для защиты прав на голос.

Актриса не знала, что синтез ее голоса планируется использовать не только для внутренних целей заказчика, но и размещать его в открытом доступе без каких-либо ограничений по использованию. Однако можно предположить, что если бы она знала о такой цели заказчика, то изначально не согласилась бы на запись своего голоса. Следовательно, актриса приняла решение на основании заблуждения в отношении обстоятельств, которые влияли на ее решение совершить сделку [11]. Также нельзя утверждать, что в данном случае актриса повела себя неразумно и объективно не оценила ситуацию, так как она уточнила, для чего планируется использовать ее голос, и представители Банка дали пояснение24.

Аналогичная ситуация произошла и с коллегой актрисы. Он дополнительно уточняет в интервью, что подробно спрашивал, что планируется делать с его голосом и точно ли он не услышит его в публичном месте, например, в аэропорте25. Однако его голос также оказался в открытом доступе на том же ресурсе. В данном случае непонятно, были ли намеренно актеры введены в заблуждение представителями Банка или решение об использовании синтеза их голосов в иных целях было принято позднее, но по итогу сделки были совершены актерами вследствие их заблуждения.

Таким образом, если бы положения статьи об охране изображения распространялись и на голос, то актриса озвучки могла бы через суд признать предоставление своего согласия на использование ее голоса недействительным и потребовать помимо всего прочего возмещения причиненных ей убытков, так как заблуждение возникло вследствие обстоятельств, за которые отвечал Банк.

На данный момент среди всех нематериальных благ изображению гражданина предоставлена наиболее полная охрана, в том числе и имущественных интересов граждан, поэтому разумно предоставить такую охрану и голосу. В действующей редакции ст. 152.1 ГК РФ применение ее по аналогии для защиты прав на голос маловероятно, так как в ней четко определен предмет регулирования – охрана изображения гражданина.

Выше в разделе про защиту голоса через правовой институт нематериальных благ указывалось, что законодатель разделяет такие блага и интеллектуальную собственность. Хотя критерии определения объектов авторских прав не установлены, исходя из доктринальных позиций можно выделить следующие: нематериальный характер; объективное выражение; творческий характер или тесно связанный с ним; неисчерпаемость при потреблении и охраноспособность [3], [6], [9], [12].

Голос как любое нематериальное благо подпадает под критерий нематериального характера права, однако другие критерии в отношении его не соблюдаются. Так, хотя актер или певец творят, когда говорят, пародируют, поют, играют роль, но все же сам голос – это не результат творчества, а инструмент, благодаря которому создаются объекты интеллектуальной собственности.

Раннее в статье автор упомянул петицию, поданную Аленой Андроновой и ее командой. В рамках нее предлагается защищать голос через защиту права исполнителя на неприкосновенность исполнения (подп. 4 п. 1 ст. 1315 ГК РФ) и отмечается лицензионный характер соглашений, в которых предметом выступает синтез голоса26.

Может ли голос защищаться в рамках исполнения как объект смежных прав? Автор считает, что данный правовой институт не дает надлежащей охраны голосу.

В соответствии с подп. 1 п. 1 ст. 1304 ГК РФ результат исполнительской деятельности артистов-исполнителей (исполнение) является объектом смежных прав, когда он выражается в форме, допускающей его воспроизведение и распространение с помощью технических средств. То есть в целом исполнением является только такой результат творческой деятельности, который был надлежащим образом зафиксирован. В том числе это связано с тем, что исполнение одного и того же материала физическим лицом-исполнителем всегда уникальное и для предоставления охраны оно должно быть зафиксировано. Значит, что в рамках исполнения мы можем защитить только звучание голоса в определенный момент, не учитывая его изменяемости с течением времени.

Как отмечает А.Г. Матвеев, исполнение отличается от произведения, охраняемого в рамках авторского права [8]. Так, по его мнению, исполнение является способом предоставления произведения публике, которое само по себе не образует комплекс образов и идей и не может стать основой для создания дальнейших его переработок. Такой подход косвенно отражает и в перечне способов использования исполнения в ст. 1317 ГК РФ, так как там нет такого способа использования, как переработка.

Другим объектом смежных прав, в котором фиксируются исполнение, является фонограмма – любая исключительно звуковая запись исполнений или иных звуков либо их отображений, за исключением звуковой записи, включенной в аудиовизуальное произведение (подп. 2 п. 1 ст. 1304 ГК РФ). А вот одним из способов использования фонограммы как раз является ее переработка (подп. 9 п. 3 ст. 1324 ГК РФ).

Во время записи голосов актеров озвучки одновременно создаются несколько объектов интеллектуальной собственности – исполнение, автором которого и является актер, а также звуковая фиксация исполнения – фонограмма.

В своем обращении Алена Андронова указывала, что она давала согласие на внесение изменений в запись исполнения (обработку записи). Она утверждает, что в данной сфере обычно под этим предполагается чистка записи, звукорежиссерская обработка, наложение эффектов, музыки27. В рамках права на неприкосновенность исполнение защищается от всякого искажения, то есть от внесения изменений, приводящих к извращению смысла или нарушению целостности восприятия исполнения в рамках использования, в его запись. Давая согласие на внесение изменений, актриса разрешила внести изменения в запись исполнения.

Тогда был ли дальнейший синтез голоса из измененной фонограммы (записи голоса) нарушением права на неприкосновенность исполнения? Автор считает, что в данном случае создается новый объект, а не просто вносятся изменения в запись исполнения.

Исходя из описанной в открытых источниках информации, для генерации голосов используется несколько методов28. Приведем некоторые из них. Первый метод основывается на принципе генеративно-состязательных сетей (GAN). В нем используется генератор (который и генерирует звуковую волну, имитирующую звучание голоса) и дискриминатор (он обучается отличать реальный голос от сгенерированного), впоследствии генератор и дискриминатор меняются местами для достижения наиболее реалистичных результатов. Второй метод в своей основе использует рекуррентные нейронные сети (RNN). Сети анализируют последовательность звуковых волн, использующихся в голосе, и генерируют подобную последовательность. В системе записывается предыдущий опыт, что позволяет улучшить реалистичность генерации новых данных.

Несмотря на выбранный метод синтеза в основе любого из них лежит анализ большого набора записей голоса для дальнейшей имитации его звучания. Запись разбивается на отдельные звуки, которые кодируются устройствами, и далее из этих отдельных элементов собирается запись. Однако неверно утверждать, что синтезированный голос  это разбиение на отдельные кусочки первоначальной записи и их последовательное воспроизведение по заданному тексту.

Нейросеть также анализирует, как произносятся отдельные слова; учится подражать эмоциям, формату произнесения слов (криком/шепотом)29. Впоследствии из закодированных элементов собираются другие слова, которым придается особое звучание, характеризующее для нас определенное настроение/подачу искусственного рассказчика.

То есть синтез речи – это не просто более совершенный процесс нарезки фонограммы на отдельные кусочки с их последующей склейкой, а именно процесс выделения звучания голоса и обучение программы его имитации с соблюдением субъективных характеристик «рассказчика»: четкости, эмоциональности и т.д. По мнению автора, синтезирование речи предполагает создание совершенно нового объекта, более не связанного с материалами, на которых ИИ обучался.

Таким образом, право на неприкосновенность не защищает автора исполнения от синтезирования его голоса, так как искажения исполнения не происходит.

В качестве возможного способа защиты Алены Андроновой в ее кейсе автор предлагает рассмотреть возможность применения института персональных данных, а именно квалификации голоса как биометрии.

Как отмечала в интервью актриса, при просмотре роликов с озвучкой от ИИ, знакомые смогли определить, кому принадлежит голос30. Так, злоумышленники могут воспользоваться такой возможностью и использовать синтезированный голос в противозаконных целях, например, создавая в реальном времени на основе текстов аудиосообщения любого содержания и вводя в заблуждение других лиц относительно того, кто находится на другой стороне экрана.

Данную проблему предлагают урегулировать в Европейском союзе в рамках Закона об искусственном интеллекте (Artificial Intelligence Act)31. В законе дается определение высокорисковым система (high-risk AI systems), т.е. системам, которые создают высокие риски причинения вреда здоровью, безопасности и иным фундаментальным правам человека. Для таких систем устанавливаются высокие требования по снижению рисков, порядку сбора и анализа качества данных, на которых система обучается и тестируется. При выпуске на рынок такие системы должны будут также пройти процедуру регистрации, в рамках которой система будет проверена на соответствие установленным требованиям. Парламент Европейского союза в декабре 2023 г. предварительно достиг соглашения с Советом Европейского союза по принятию закона32.

В Российской Федерации голос признается биометрическими персональными данными при соблюдении определенных критериев (ст. 11 Федерального закона № 152-ФЗ «О персональных данных»)33.

Под первый критерий подпадает любой человеческий голос. То есть голос является сведениями, характеризующими физиологические и биологические особенности, на основании которых может устанавливаться личность субъекта. В рамках единой биометрической системы (ЕБС) размещаются и обрабатываются такие биометрические персональные данные, как запись голоса человека, полученная с помощью звукозаписывающих устройств34. Но в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 15 данного закона такие данные по общему правилу не могут обрабатываться вне ЕБС. В соответствии со ст. 11 ФЗ «О персональных данных» законодатель накладывает на оператора дополнительные требования, связанные с обработкой биометрических персональных данных, в том числе по получению письменного согласия на обработку его персональных данных.

Однако второй критерий, связанный с тем, что такие данные должны использоваться оператором для установления личности, в отношении голоса не всегда соблюдается. Так, А.И. Савельев указывает, что если цель установления личности отсутствует, то такие данные не являются биометрическими и к ним не применяются правила обработки специальных данных [10]. С этим стоит согласиться, иначе получение и использование любой записи голоса можно будет квалифицировать как обработку биометрических персональных данных, что не разумно.

Возвращаясь к делу Алены Андроновой, следует указать, что голос актрисы использовался не для цели идентификации личности, а потому в данном случае не было незаконной обработки биометрических персональных данных. Цель актрисы в рассматриваемом деле заключалась в защите голоса как своего источника заработка. Актриса указывает, что синтезирование голоса, лишило ее части работы, а также нанесло репутационный вред, который влияет на заработок.

Таким образом, «отделение» голоса от его носителя и использование вовне в первую очередь нарушает гражданско-правовой, а не публично-правовой интерес человека, если сама запись осуществлялась добровольно. Следовательно, институт персональных данных далеко не всегда может выступать эффективным инструментом для защиты голоса.

Как раннее отмечалось автором, голос человека может быть спародирован, сымитирован, а также у другого лица может быть похожий голос. Как в таком случае определить границы охраны голоса отдельного человека. Будет ли считаться нарушением пародия/имитация голоса?

Необходимо обозначить, что под пародией/имитаций необходимо понимать те случаи схожего звучания, когда это делается намеренно. В гражданском законодательстве Российской Федерации пародия рассматривается как один из способов свободного использования произведения. Верховный суд Российской Федерации в своем разъяснении уточняет, что «в силу п. 4 ст. 1274 ГК РФ допускаются без согласия автора или иного обладателя исключительного права на оригинальное произведение и без выплаты ему вознаграждения создание произведения в жанре литературной, музыкальной или иной пародии либо в жанре карикатуры на основе другого (оригинального) правомерно обнародованного произведения и использование этой пародии либо карикатуры… В случае если пародия или карикатура порочат честь, достоинство или деловую репутацию автора оригинального произведения, он вправе использовать иные способы защиты (например, установленные ст. 152 ГК РФ)»35. Таким образом, законодателем регулируется вопрос пародирования произведений, однако не рассматривается вопрос пародирования исполнения или имитации самого по себе голоса/внешнего вида физического лица вне зависимости от того, что лицо исполняет.

Не стоит отрицать, что фактически возможно пародирование/имитация голоса, образа, изображения лица. Например, звезды часто сталкиваются с проблемами двойников, выступающих от их имени36. А значит, необходимо определиться, когда имитация или пародирование правомерно, а когда нет.

Автор считает, что первоначально важно определить цель пародирования и имитации. Если нет цели введения в заблуждения относительно владельца голоса и ему не наносится ущерба, то нарушения нет – например, когда певцы подражают голосу другого исполнителя в пародийных шоу. А если такие действия направлены на создание у других лиц впечатления, что с ними разговаривает обладатель оригинального голоса, то здесь возможно усмотреть нарушение. Такие действия могут порочить честь, достоинство и деловую репутацию обладателя оригинального голоса, и он может потребовать защиту в соответствии со ст. 152 ГК РФ.

Также и с обладателями схожего голоса. Здесь следует отталкиваться от того, была ли цель создания впечатления, что голос принадлежит другому человеку или нет. Например, как это было в деле Midler v. Ford Motor Co. с использованием в рекламе исполнителей с похожим голосом вместо известных певцов.

Подводя итог, нужно признать, что наибольшая защита голоса в Российской Федерации предоставляется в рамках охраны его как нематериального блага. Однако такой защиты в условиях развития ИИ и все большего применения результатов его использования на практике уже недостаточно. Поэтому можно рекомендовать расширить предмет положения ст. 151.2 ГК РФ охраной голоса гражданина наравне с изображением. Также предлагается дополнить случаи использования без получения дополнительного согласия от гражданина его голоса/изображения, если в соглашении между ним и другими лицами указана цель их синтезирования.

При этом нужно учитывать, что частое изменение законодательства приводит к снижению уровня доверия общества к нему. ИИ развивается быстро, и на практике постоянно возникают новые вызовы как технологические и экономические, так и правовые, при этом механизмы его работы и применимость действующего регулирования к отношениям, связанными с его использованием, пока недостаточно изучены.

В связи с этим перед изменением законодательства автор считает необходимым проверить принципы, стандарты и иные нормы регулирования отношений по использованию ИИ в рамках саморегулирования крупнейших игроков на рынке технологий, которые в основном и занимаются развитием ИИ. Так, уже сейчас более 200 компаний подписали Кодекс этики в сфере искусственного интеллекта (далее – Кодекс), в котором определяются общие этические принципы и стандарты поведения, а также рассматриваются лучшие практики внедрения ИИ37. Добросовестность исполнения таких норм обеспечивается заинтересованностью компаний в сохранении своей деловой репутации, что особенно актуально для крупных компаний, которые в основном задают тренды в области ИИ в Российской Федерации. Так, данный Кодекс может быть дополнен принципами, посвященными этичному использованию голоса и иных индивидуальных характеристик актеров озвучки и других лиц в работе с ИИ. Впоследствии данные принципы могут получить законодательное закрепление, пройдя проверку временем и практикой.